Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова

Ася миновала узкий аппендикс коридора сразу с тремя дверями: в ванную, туалет и кухню. Остановилась у прикрытой двери в кухню и затаила дыхание. Нет, оттуда точно не раздавалось никаких звуков. Ни грохота посуды, ни звука льющейся воды. Вообще ничего.

Вцепившись в объемное горло ненавистного свитера обеими руками, она на мгновение закрыла глаза и трижды глубоко вдохнула.

Все хорошо… Все хорошо… Ничего не могло случиться. Он звонил ей много раз и спрашивал совета. Он просто устал и ушел в спальню. Или в гостиной дремлет на диване. А тишина в квартире… Она объяснима. Она закономерна, если муж, не дождавшись ее, уснул. Он просто…

Рывком потянув влево гармошку двери, Ася вошла в кухню и тут же истошно завизжала:

– Леня!!! Ленечка!!! Господи, да что же это?

Ленька лежал посреди кухни на боку, разметав окровавленные волосы по линолеуму. Почему-то в тот самый момент ей бросилось в глаза именно это. Не раскинутые неестественно длинные ноги. Не скрученные у груди пальцы рук. Не мертвенная бледность лица. А именно волосы. Ленькины темные пряди, которые она любила теребить и ласково пропускать сквозь пальцы и которые он в последнее время стягивал в хвост. Сейчас резинка на волосах отсутствовала, зато было много крови.

Асю замутило. Она оборвала свой истеричный вопль, потому что орать не было возможности от тошнотворного комка, вставшего в горле, и упала перед мужем на колени.

– Ленечка… – прошептала она, всхлипывая и наклоняясь почти к самому его лицу. – Ленечка, ты жив, родной?

Он дышал! Он точно дышал, и она поняла это уже через мгновение. Он дышал и, кажется, даже чуть постанывал.

– Ленька, ты жив! – пробормотала она с облегчением, выдвинула нижний ящик рабочего стола, едва не вырвав его из пазов, вытащила оттуда новую упаковку бумажных полотенец и, разорвав полиэтилен, принялась вытирать мужу голову. – Ленечка, если ты слышишь меня, любимый, скажи что-нибудь! Господи, что я делаю?! Нужно же «Скорую» вызывать срочно! И милицию! Кто же тебя так, а?

Она рвала и рвала мягкую пористую бумагу, вытирала ею кровь, комкала и отшвыривала прочь. Пол кухни был сплошь усыпан окровавленными бумажными комочками, когда ей наконец удалось найти на голове мужа рану. Тот мерзавец, кто бы он ни был, явно промахнулся. Может быть, в последний момент Ленька, не ожидавший нападения, увернулся или вдруг повернулся, или сделал попытку закрыться от удара руками, но удар пришелся вскользь. Была сильно рассечена лишь кожа головы чуть выше правого уха. Рана была не очень глубокой, но сильно кровоточила. Осторожно касаясь головы мужа руками, Ася ощупала ее, но ничего страшного не обнаружила. Череп точно был цел.

– Слава богу! – снова всхлипнула она, поднимаясь с коленей и наливая стакан воды из чайника. – Ленька, ты меня прости, но так надо…

Она набрала полный рот воды и с силой брызнула ему в лицо. Ленька застонал и завозился на полу, пытаясь подобрать под себя широко раскинутые ноги. Это был хороший признак – то, что он не утратил способность шевелиться. Ася снова набрала воды в рот и снова брызнула ему в лицо. Вторая попытка увенчалась куда как большим успехом, нежели первая. Ленькины длинные ресницы задрожали и медленно поползли вверх.

– Ася-а… – простонал он жалобно и захныкал, как ребенок. – Мне так больно…

– Знаю, милый, лежи тихо. Я что-нибудь придумаю. – Она опять встала перед ним на колени и попыталась чуть приподнять его голову с пола. – Что случилось? Что произошло, пока меня не было? Ты что, упал?

Эта неожиданная мысль, посетившая ее, была такой спасительной, такой все объясняющей, что Ася вцепилась в нее и снова с трогательной нежностью в голосе повторила:

– Ленечка, ты что, упал? Давай вызовем «Скорую», дорогой.

– Нет! – произнес он слабым голосом, но достаточно отчетливо. – Нельзя никого вызывать, Аська. «Скорая» непременно сообщит в милицию…

– Ну почему же в милицию, любимый? – все еще муссируя идею падения мужа, ласково проговорила Ася и поцеловала его в холодный влажный лоб. – Почему сразу в милицию…

– Потому что я не падал, дура! – вдруг злобно прошипел ее супруг и, сильно стеная, попытался привстать. – Упал… Упал… Заладила, как я не знаю кто…

– Так что тогда, боже мой?! – Ася попыталась было ему помочь, но была остановлена его гневным протестующим воплем, и тогда она просто спросила: – Если ты не падал, то что же тогда здесь произошло, пока меня не было?

Ленька не ответил ей сразу. Он долго возился на полу, то поднимался на колени, то снова заваливался на пол. С намеренной брезгливостью отшвыривал от себя окровавленные клочья бумажных полотенец и шипел что-то злобное едва слышно. Велел убрать всю эту дрянь на самое дно мусорного ведра, а то, не дай бог, увидит кто, когда она мусор понесет в пакете. С десятой, наверное, попытки ему удалось встать на колени и ухватиться правой рукой за край обеденного стола. Тяжело вздымая грудь, правой рукой он убрал с лица слипшиеся от крови волосы. Поднял на жену взгляд, полный страдания, и попросил-таки:

– Помоги мне дойти до кровати, Аська…

Шли они бесконечно долго. То и дело останавливались, потому что колени у Леньки странным образом начинали подгибаться и он норовил снова упасть. Опирались о стену, одновременно прислушивались к тому, как он дышит, и снова медленно шли.

В спальне он даже не позволил ей откинуть край дорогого покрывала, рухнув ничком на дорогой шелк. Ася не стала спорить, а лишь занесла его повисшие в воздухе ноги на кровать, прикрыла пледом и замерла в изголовье.

Прошла минута, пять, десять. Ленька не шевелился и ни о чем не просил. Разговаривать он был, похоже, не намерен. Просто лежал, прильнув щекой к подушке, смотрел широко открытыми несчастными глазами в переплет оконной рамы и тяжело, с прерывистым хрипом дышал.

Что нужно было делать сейчас, что можно было сделать сейчас, она точно не знала. Зато совершенно точно знала теперь, что ее муж не поскользнулся, не оступился и не упал, разбив себе голову в кровь. Кто-то определенно помог ему в этом. И этого человека он отчего-то боится, иначе поспешил бы прибегнуть к помощи людей, которые помочь ему были просто обязаны по роду их деятельности.

Кто? Кто это мог быть?! Кого он мог с такой силой бояться, что забыл даже о собственном здоровье, которым до недавнего времени очень дорожил?

Асе очень не хотелось сейчас додумывать оборванные его воплями тревожные мысли. Ей очень не хотелось этого, потому что она знала: эти побуждения как раз и были признаками того самого шпионского зуда, которого она страшилась и который всячески гнала от себя. Ведь это именно он заставил ее начать расследование причин дорожного происшествия, произошедшего почти пятнадцать лет назад, в результате которого погибла ее мать. И она помнила очень хорошо и очень отчетливо, чем это все закончилось – грязной заплеванной скамьей в милицейском обезьяннике, обвинением в бандитском нападении и угрозой тюремного заключения. Чем могла закончиться сегодняшняя история, не хотелось даже представлять.