Внимание: неверный муж! - Галина Владимировна Романова

– Есть хочу, – обиженным голосом маленького ребенка протянул Ленька, обхватил рукой Асю за шею и притянул к себе. – И поцеловать тебя хочу.

Хотел и поцеловал, совершенно не подозревая о крамольных мыслях своей жены. Да она и сама о них забыла, стоило его языку коснуться ее губ.

– Ленька, Ленечка… – позвала его Ася горячим сдавленным шепотом, когда муж потянул ее на себя, залезая одной рукой под свитер, а второй затеребив молнию на джинсах. – Тебе же нельзя! Наверное… У тебя же голова и все такое…

– Голова и у тебя имеется, – она почувствовала, как он улыбнулся куда-то ей в ключицу. – А что ты имела в виду под «все такое», Аська? Что ты имела в виду? Попробуй, с этим как раз тоже все в порядке.

Все! Остановить его теперь уже было невозможно. Когда она пыталась это делать прежде, он просто зверел. Набрасывался на нее, заламывая руки и терзая на ней одежду. Пару раз страдали предметы мебели, куда он пытался ее взгромоздить. Однажды разбился телефонный аппарат, который кто-то из них смахнул по неосторожности. Доставалось и вазам, и цветочным горшкам…

Зверствовать сейчас Леньке бы, вследствие получения травмы, никак не следовало. Поэтому Ася покорно позволила стянуть с себя свитер и не сказала ни слова, когда он снял с нее лифчик. Волосы тут же затрещали и встали щеткой, что всегда его раздражало, ему совсем не нравилась ее стрижка. Но сейчас он этого не заметил, продолжая бороться с ее брюками. Может, и правда соскучился…

– Девочка моя… – зашептал Ленчик сдавленно, затаскивая ее дальше на кровать. – Иди ко мне, иди скорее. Черт, я так давно не был с тобой, так давно… Какая же ты…

Многое бы она отдала, чтобы услышать в такие вот моменты, какая же именно. Но обычно фраза обрывалась на этом самом месте, и ей приходилось додумывать и договаривать за него что-то хорошее в свой адрес.

– Ленечка… – Ася коснулась его волос, потом сместила ладонь на его плечи, нежно погладила и снова произнесла: – Ленечка мой…

– Да, детка, да. Твой, только твой! Что бы ни случилось, только твой…

Что должно случиться? Что? Почему он говорит сейчас об этом? Неужели все и вправду так серьезно, неужели ему и в самом деле грозит серьезная опасность? Ах, вот если бы она могла расспросить его обо всем… Нет, сначала рассказать о девушке, которую она нашла в луже крови и которую спасла, движимая непонятно какими чувствами, а потом расспросить. Но нельзя… Нельзя… Ленька рассвирепеет, узнав, что она следила за ним. И сказать ничего не скажет, и рассвирепеет. Она только все испортит своим признанием. Он тут же перестанет желать ее. Отшвырнет от себя, поднимется, постанывая от боли, и уйдет. Хорошо, если в гостиную или на кухню. А то и еще куда подальше. А что останется ей? Снова садиться за руль и колесить по городу. Нет, она уж лучше промолчит. И ничего ему не расскажет. Ни о девушке, ни о своих подозрениях, ни о том, что нашла в ведре разбитую бутылку, которой его ударили по голове.

Надо же, какой злоумышленник изобретательный! Это какую выдержку и смелость надо иметь, чтобы собрать разлетевшиеся по кухне осколки и засунуть их на самое дно ведра… Хотя, если с другой стороны посмотреть, это самое надежное место для захоронения. Оставлять их разбросанными по полу опасно. Выносить из квартиры вроде как тоже. К тому же не факт, что у него имелся пакет какой-нибудь. А вот в ведро… Он же не знал, что Ася туда полезет и начнет рыться в картофельных шкурках.

Боже, о чем она думает! Неделю тосковала по рукам, губам, телу, запаху мужа, а тут думает про мусорное ведро. Ася вздохнула.

Осторожно, боясь причинить ему боль, она касалась его волос, запекшихся коркой. Гладила по плечам, по спине, нежно теребила короткие волоски на пояснице и пыталась забыться, влекомая Ленькиным натиском. Но у нее не выходило. Кожа под его руками оставалась сухой и холодной. Пальцы не сводило, и не покалывало сердце, как это случалось всегда. А мысли, которым в такие моменты не бывало места в ее голове, оставались трезвыми, и, что главное, их было чрезвычайно много.

Слава богу, Ленька этого не заметил. Сейчас он был занят исключительно собой. Ей даже показалось в какой-то момент, что он все это затеял не просто так, а преследуя какую-то цель. Устроил себе вроде теста на способность, которую утратить страшился пуще смерти. А может, ей это только показалось. Но к ней он не стал приставать с вопросами типа: что-то не так да что это с тобой сегодня такое? А то и еще чего поизобретательнее: у тебя кто-то есть, я тебя больше не возбуждаю…

Бывало и такое. Всякое-разное было в их совместной жизни. Она потом уже и не пыталась разуверить его в чем-то или постараться объяснить. Все равно не поверил бы и твердил свое. Разве мог он проникнуться пониманием на предмет того, как тошно принимать его в своей постели после того, как он, она знала это, меньше часа назад покинул другую?

«Допрыгался, мерзавец!» – снова вернулась Ася мыслями к событиям, которые плотной чередой следовали одно за другим. Допрыгался… Что-то теперь будет… А ей что теперь делать? Старательно изображать любящую заботливую супругу? С этим еще полбеды, здесь ей даже притворяться не придется, поскольку она и так Леню без памяти любит. Но при этом ей еще нужно, по Ванькиным утверждениям, выступать в роли добросовестной сиделки у ложа пострадавшей Ленькиной любовницы и попутно заниматься расследованием. Где на все взять время? Ну вот где?! Завтра в больницу, послезавтра на работу, послепослезавтра опять туда же…

Ленькино неистовство продолжалось недолго. Удар по голове хоть и пришелся вскользь, но заметно его ослабил. Тяжело дыша, он осторожно улегся рядом с женой, пристроил руку на ее голом животе и, протяжно зевнув, пробормотал:

– Сейчас бы съесть чего-нибудь, в душ да поспать…

Съесть? Ну, конечно же! Съесть! Черт! Она совсем забыла и про мясо, и про духовку.

– Ты куда это? – изумленно вскинул на нее глаза супруг, с болезненной гримасой приподнимая многострадальную голову. – Что случилось?

– У меня же мясо на плите, Лень! – Ася схватила халат с крохотного кресла, скорее напоминавшего детский стульчик, торопливо натянула его на себя, завязала пояс и помчалась босиком в кухню, не забыв обронить перед тем, как скрыться за дверью: – Я открою тебе воду – сполосни волосы. Уж постарайся подняться. И думаю, что минут через десять будем ужинать.

Она еще не проснулась окончательно. Еще досматривала свой последний сон о чем-то милом и щемящем, отдающем воспоминаниями о ее детстве. Она еще балансировала на грани этого сна, вслушиваясь в его нежные мягкие перекаты, когда все это было разрезано отчаянным визгом чьих-то тормозов в их дворе. Тут же поднялся соседский гвалт с непременной матерщиной дворничихи Сони. И все… Сна как не бывало.

Ася с протяжным стоном перевернулась на правый бок и закинула руку на одеяло, которым всю ночь заботливо укрывала своего Леньку.

Леньки не было! Еще не веря в это, Ася какое-то время вслепую шарила по аккуратно расправленному одеялу и подушке. Пододвигалась ближе к нему, в надежде, что муж просто отодвинулся. Но нет… Его точно не было.