Высшая раса - Дмитрий Казаков

– Всё дело в сыворотке, – охотно ответил бригаденфюрер, останавливаясь. – Состав ее знаю я, Хильшер, Хирт, ну и еще фон Либенфельс. Сыворотку вводят посредством шприца, и в течение примерно часа происходит трансформация. Человек мечется в бреду, испытывает чудовищную боль и при этом перестает быть человеком. Кости, мускулы и нервы его перестраиваются, обретая новые, необычные свойства. Если волосы его темны – то светлеют, если глаза карие, то приобретают благородный германский цвет. По истечении часа появляется новое существо, вершина арийской расы – сверхчеловек!

– А при чем тут арийская раса? – на одной из коек рядом кого-то вырвало прямо на пол. Волна кислой вони раскатилась по помещению, и Петр невольно скривился. – Ведь если ввести сыворотку азиату или негру, ничего не изменится!

– Совсем не так, – Виллигут закончил осматривать помещение и повернулся к собеседнику. Глаза его почти светились, лицо было торжественным. – Если в человеке меньше двух третей арийской крови, то сыворотка попросту убьет его. Агония будет долгой и мучительной, а в результате – не блистающий сверхчеловек, а смердящий труп. Это было доказано почти сразу после создания сыворотки. Хирт тогда экспериментировал, вводя ее евреям и прочим недочеловекам.

– Но ведь всегда есть вероятность ввести сыворотку не тому.

– Конечно, – кивнул бригаденфюрер. – И для того, чтобы этого избежать, у нас есть блуттеры.

– Почему же вы не применили сыворотку ранее? – Петр похолодел, представив, что было бы, появись сверхчеловеки среди солдат СС году эдак в сорок втором!

– Исследования велись за счет частных средств частными лицами, в основном опальными и, следовательно, опасными для властей рейха. – Виллигут помрачнел, в словах его звучало разочарование. – И двигались медленно. «Анненэрбе» нам почти не помогало и в то же время тратило огромные деньги на всякую ерунду! Отдел арийской космогонии организовал десятки экспедиций, послал Эдмунда Кисса в Абиссинию, множество отрядов – на Тибет, группу солдат за каким-то камнем в Сахару – и что толку? На проверку гипотезы полой земли выделили лучшие радары, а нам пожалели какую-то сотню евреев из концлагеря! Работая в условиях нехватки ресурсов, мы смогли создать сыворотку только в марте. Но и тогда фюрер в нее не поверил! Если бы мы успели раньше, война пошла бы по-другому!

– Наверное, – Петр нервно сглотнул. Невозможная, абсурдная с точки зрения материалистической науки идея обретала реальность, получала плоть, в прямом смысле слова. – Значит, после поражения в мае вы продолжали готовиться к реваншу?

– Да, – бригаденфюрер кивнул, лицо его сияло злобной радостью. – В замке было спрятано около сотни солдат и офицеров СС, и многие из них стали первыми сверхлюдьми. А с оружием и боеприпасами нам помогли дураки-американцы, которые собирали и складировали трофейную военную технику. За что и поплатились!

К беседующим приблизился один из людей в белых халатах, спросил вежливо:

– Что угодно, герр Виллигут?

– Ничего, благодарю вас, доктор Хагер, – ответил бригаденфюрер. – Надеюсь, наше присутствие здесь никому не мешает?

– Нисколько, – доктор растянул тонкие губы в некоем подобии улыбки.

– Ах да, доктор, – бригаденфюрер словно вспомнил о чем-то очень важном. – Будьте добры, продемонстрируйте товарищу, как выглядит сыворотка.

На лице Хагера появилось изумленное выражение, но он послушно опустил руку в карман халата.

– Вот, – сказал он.

На широкой ладони лежала обыкновенная медицинская ампула. Внутри находилась бурая, похожая на кровь жидкость, в которой плавали какие-то золотистые крапинки.

– Да… – только и смог сказать Петр.

– Благодарю вас, доктор, – с улыбкой сказал Виллигут.

Хагер убрал ампулу и, степенно поклонившись, удалился в дальний конец зала, где кого-то грузили на носилки.

– Куда это его? – спросил Петр.

– На Посвящение, – Виллигут вновь двинулся. – Сейчас вы увидите, что это такое.

Они пересекли зал и вслед за санитарами, несущими носилки, прошли в очередной коридор, уводящий слегка влево. Стены здесь были бетонными, и пахло сыростью.

Этот проход оказался коротким, шагов в десять, а за ним открылся зал гораздо меньше предыдущего и, к удивлению Петра, освещенный свечами. Десятки разнообразных подсвечников расставлены были вдоль стен на тянувшемся по периметру уступе. От запаха горячего стеарина было душно.

Это помещение занимал ряд каменных саркофагов. Крышку одного из них как раз подняли. Внутрь был помещен человек, принесенный из большего зала. Каменная плита со скрежетом сдвинулась и закрыла отверстие.

– Зачем это? – поинтересовался Петр у Виллигута, взиравшего на происходящее с радостным воодушевлением. – Он же там задохнется.

– Совсем нет, – ответил бригаденфюрер, и в голосе его звучали ласковые нотки, как у родителя, наблюдающего за играми родного детища. – В таком состоянии сверхчеловеку надо очень мало кислорода. Того объема, что внутри, ему хватит на час. А рунная трансформация произойдет, самое большее, за полчаса.

– Какая трансформация?

– Рунная, – пояснил Виллигут. – Посмотрите на саркофаг, видите символы?

Плиты каменных усыпальниц были усеяны какими-то царапинами, но Петр изначально не придал им значения, приняв за обычные трещины. Теперь же он пригляделся к ним с новым вниманием.

– И что это?

– Руны, – проговорил Виллигут выспренно. – Магические знаки арийского народа, осколки древнего знания!

Петр фыркнул, но рассказчик этого не заметил и продолжал распинаться:

– С помощью рун наши арийские предки повелевали стихиями! Знание их было утеряно, но Гвидо фон Лист[31]вернул нам сокровища предков. Вот посмотрите, – бригаденфюрер потянул капитана за рукав к ближайшему саркофагу, и тому пришлось повиноваться, – это руна Дорн, – указанный символ представлял палку с приделанной к ней закорючкой, – обозначающая шип смерти, погружение в черное небытие предрождения. Потрогайте ее, она прямо кипит силой!

Камень оказался на удивление холодным, а края желобков, образующих руну, – острыми. Петр повозил пальцами по руне, но ничего особенного не ощутил. Только уколол руку. А Виллигут уже описывал следующий знак:

– А это руна Ар, символ изначального огня, разрушающего тьму, и в то же время – ариев, избавляющих мир от грязи недочеловеческих рас!

– Хорошо, я проникся, – поспешно сказал Петр, поняв, что лекция может длиться не один час. Виллигут явно оседлал любимого конька и готов был мчаться на нем в туманные дали.

– Я несколько увлекся, – с усмешкой проговорил он. – Но стоит также сказать, что этот зал называется Прибежищем Павлина, поскольку великолепное оперение этой птицы отображает бесконечные возможности созидательного преображения.