Волчий блокнот - Мариуш Вильк

3

Россия выбирает — по-русски, со страстью. По телевизору выборы, в прессе выборы, в поселке выборы, куда ни зайдешь — в любую кухню, в баню, — все болтают о выборах. Едва закончилась баталия за Думу, разгорелась битва за президентское кресло, не успел Президент прийти в себя после этой кампании, уже принимаются ставки на выборы в регионах. Газеты, радио и телевидение трубят: наконец, мол, впервые в истории и вообще — событие! Народ с гиканьем бросился к урнам, каждому селу собственную Думу подавай. Выбирают президентов, губернаторов, мэров и начальников всех мастей: от Чукотки до Клина, от Магадана до Соловков. Соловецкие выборы представляют интерес по двум причинам: во-первых, для Островов это и впрямь историческое, совершенно беспрецедентное мероприятие, во-вторых, Соловки олицетворяют весь букет явлений и проблем российской провинции. Итак…

4

8 декабря

Выборы на Соловках. Позавчера я аккредитовался — все чин чином, а то как же. Международный наблюдатель, от журнала «Культура». Людмила Михайловна, член избирательной комиссии, славная толстая баба, удивленно всплеснула руками и воскликнула: «О, блин».

На Островах каждый словно под микроскопом. Отсюда, как в лаборатории, можно наблюдать зарождение демократии в российской глубинке. Будучи одновременно человеком сторонним — иностранцем без права голоса — и своим, прижившимся, я в курсе всех местных дел и сплетен. У меня тут положение особое — ни с кем особенно не сближаясь, я со всеми знаком. Соловчане же, как и подобает островным жителям, друг на друга обижаются до смерти, а с чужими охотно откровенничают, с наслаждением сплетничают и исповедуются. Максимов даже упоминает удивительный недуг, которым страдают северяне от недостатка общения, — говоруху — обычно молчаливые, они, если уж начнут болтать, то не остановишь.

Пользуясь ситуацией, я наблюдал за соловецкой предвыборной борьбой «из кухни», где, попивая чай, а порой и шило, выслушивал претендентов на власть, программы, обиды, биографии. Я навестил их всех по очереди, чтобы увидеть, как они живут, что имеют, в чем нуждаются. Побывал на митингах, всевозможных заседаниях, встречах с кандидатами на пост мэра Соловков — в музее, на предприятии коммунальных услуг, на фабрике агар-агара, а также в больнице, Лесхозе, милиции, аэропорту; участвовал в нескольких «банных» митингах и в дискуссии за круглым столом в поселковом клубе. Наконец, каждый вечер после ужина заглядывал к Васильичу, бывшему партсекретарю Соловков, который знает здесь всех и вся: от изнанки до доносов. Васильич прожил на Островах много лет, немало повидал и слыхал, помнит, кто чем в прежние времена занимался.

Так что соловецкая демократия зарождалась на моих глазах. Честно говоря, процесс это циничный, пошлый и дурно пахнущий. Чем ближе голосование, тем больше выплескивается грязи. Народ пенится, словно брага. Мужики в бане по субботам интригуют, бабы митингуют в магазинах, в ожидании хлеба, чиновники стоят стеной и от всего открещиваются, соловецкие «новые русские» голоса скупают за пол-литра, ветераны дерут горло и петушатся друг перед другом, у каждого своя правда, даже в полумертвых старух политический бес вселился. Одним бомжам и бичам — все по-прежнему до лампочки. И молодежь, как водится, плевать хотела.

Бороться за власть собираются шесть кандидатов: Валентин H., уже опытный боец (на мой вопрос, какую партию он поддерживает, ответил, что никакую, потому что теперь хозяйственник), Саша Б., начальник электростанции, единственный претендент, не имеющий высшего образования, помесь Лебедя с Зюгановым, свой в доску для местных мужиков (гвоздь его программы — требование суда над Ельциным), далее в списке Люба Г. и Лев Р., акулы туристического бизнеса, она — хозяйка гостиницы (приватизированной по блату), он — начальник соловецкого собеса и шеф экскурсионного бюро (тоже по знакомству): друг друга они ненавидят и пойдут на все, потому что каждому требуется «крыша», чтобы свой бизнес поддержать, а конкурента задавить; наконец, Лина Ц., ординатор соловецкой больницы, и Света С., безработный адвокат (первая симпатизирует коммунистам, вторая — демократам), обе брошенные бабы — некрасивые и жадные до власти, которой надеются заглушить одиночество и отыграться за все.

Предвыборные программы? Курам на смех. Друг у друга посписывали, у всех одно и то же, включая ошибки и общие места. Об экономическом развитии и социальной помощи, о защите экологии и финансовой обструкции, о заграничном туризме и божьей милости, налогах и ответственности. В общем, как выражаются дети: мечтать не вредно. Что до конкретики, мне запомнилось, чем отличались предложения Н. и Б. по вопросу источника электроэнергии. Соловецкая электростанция на ладан дышит, аварии можно ожидать в любой момент, не говоря уже о том, что трубы протекают и тонны мазута гробят уникальную соловецкую природу. Отремонтировать электростанцию Соловкам пока не по карману. Во многих домах, в том числе в больнице, нет печей. Зимой действует центральная система теплоснабжения, и если хоть на несколько дней отключить электричество, насосы встанут, трубы полопаются, вода зальет квартиры, а потом замерзнет… Без электричества на Севере — верная смерть. Н. предлагает строить ветряные мельницы. Это, мол, техника будущего, экологически чистая, и денег, может, подкинут. Кто? Да кто угодно — норвежцы, Солженицын, православная церковь. Кстати, Н. соблазняет монахов налоговыми льготами и дармовой землей, пусть только за него проголосуют. Даже в церковь стал ходить, перед иконами поклоны бьет и на митингах кричит о покаянии! А Б. пообещал нам «малыша», то есть… маленький атомный реактор (и никаких поблажек для черноризцев). Еще Ленин в свое время сказал, что коммунизм есть советская власть плюс электрификация. Сегодня по той же формуле здесь пытаются выстроить капитализм.

Соловчанам, прямо скажем, не до капитализма. Поесть бы посытнее да дров закупить. Они тоскуют по временам, когда зарплату выплачивали вовремя, пенсия приходила регулярно, а накопления гарантировали спокойную старость. А сегодня? Ни заработков, ни пенсий, а накопления (зачастую всей Жизни!) пропали к черту еще при Гайдаре. Сегодня нужны рубли! Вот о чем мечтают соловчане. Без рублей — какое у человека достоинство? Когда на одной из предвыборных встреч Н. посулил пенсионерам разовый кредит в магазине (в размере ста тысяч рублей, то есть около двадцати долларов) на любые продукты питания, за исключением алкоголя, старухи подняли жуткий хай, а баба Валя, хоть и непьющая, заорала, что это унизительно. В зале было холодно, изо рта шел пар, народ сидел в валенках, ногами притоптывал. Я огляделся. Старые сработанные люди. Беззащитные, слабые. Привыкшие к зависимости от власти, которая за них думала, давала работу и еду. А теперь? Дожить бы до смерти. Н. мечтает о ветряных мельницах, а люди — об ограде для кладбища, а то коровы на могилах пасутся. Он вынашивает планы новой больницы, а они плачутся — лекарств нет. Он планирует расширить аэродром, а бабки просят починить полоскалку (деревянную будку на Святом озере, в которой женщины полощут зимой белье), потому что старая вся прогнила и очень дует…

Прочие собрания выглядели примерно так же.

А в клубе, где устроили общий круглый стол для всех кандидатов, народ не церемонился. Все, о чем до сих пор шептались по углам, теперь выплеснулось, будто помои из окна. По какому праву Лев Р. работает в администрации, имея при этом частный бизнес? Кто позволил Любе Г. приватизировать муниципальную гостиницу и железобетонные блоки из брошенных очистительных сооружений? Почему Н. купил себе дом в Орле из средств ветеранского фонда, имея на Соловках квартиру и записанный на тестя домик? Куда подевались миллиардные дотации? И так далее, и так далее… Претенденты отбрехивались. Удачнее всех Б. — он счел за благо помалкивать и в результате победил.