Секрет Ведьмака - Джозеф Дилейни

— Он сильный! — запротестовал я. — Он поправится.

Ha его лице появилось выражение, к которому часто прибегают лекари, — смесь сочувствия и невозмутимости, маска, заготовленная на тот случай, когда приходится сообщать родственникам плохие новости.

— Боюсь, плохи его дела, юноша. — Он мягко похлопал меня по плечу. — Твой хозяин умирает — не думаю, что он переживет эту ночь. В конце концов, смерть приходит ко всем нам, и ничего не остается, как принять ее. Ты здесь один?

Я кивнул.

— Как ты, выдержишь?

Я снова кивнул.

— Ну, утром я пришлю кого-нибудь. — Лекарь взял сумку, собираясь уходить. — Нужно будет его обмыть, — зловеще добавил он.

Я понял, что он имеет в виду. В Графстве существует обычай перед похоронами обмывать покойников, хотя непонятно, какой смысл мыть труп, которому вот-вот предстоит оказаться в гробу и в земле? Я разозлился и чуть не выпалил все это, но сумел сдержаться. Подошел к постели и сел рядом, прислушиваясь к тяжелому дыханию Ведьмака.

Он не умрет! Я отказывался в это верить. Как мог он умереть после всего того, что сумел пережить? Нет, я не был готов принять такой конец. Конечно, лекарь ошибается, убеждал я себя. И все же мной постепенно овладевало отчаяние. Видите ли, я помнил, что говорила мама о приметах смерти, помнил запах в комнате папы, похожий на аромат цветов. Ее дар перешел ко мне, я мог чувствовать этот запах — предвестник смерти, и сейчас он исходил от Ведьмака, с каждой минутой становясь все сильнее.

Рассвело, но учитель все еще был жив. Женщина, которую прислал лекарь, не сумела скрыть своего разочарования.

— Я смогу задержаться тут только до полудня, а потом мне надо идти обмывать другого покойника! — воскликнула она.

Но потом велела мне найти чистую простыню, разорвать ее на семь кусков и принести лохань холодной воды.

Когда я выполнил ее указания, она взяла кусок ткани, сложила его не больше собственной ладони, окунула в воду и вымыла лоб и подбородок Ведьмака. Непонятно, ради чего она это делала — чтобы он почувствовал себя лучше или из желания сэкономить собственное время, когда позже ей придется обмывать его.

Покончив с этим, она села рядом с постелью и принялась вязать что-то детское. При этом она непрерывно болтала — рассказывала мне историю своей жизни, хвасталась, что владеет двумя ремеслами: она не только обмывала покойников и готовила их к отпеванию, но была и местной повивальной бабкой. Сейчас явно простуженная, она кашляла чуть ли не Ведьмаку в лицо и сморкалась в большой пестрый носовой платок.

Незадолго до полудня она начала собирать свои вещи.

— Я вернусь завтра утром. Еще одну ночь он уж точно не переживет.

— Неужели никакой надежды? — спросил я.

— Прислушайся, как он дышит, — посоветовала она.

Я так и сделал. Дыхание Ведьмака вырывалось с хрипом и негромким клокотанием, как будто дыхательное горло свело.

— Это клокочет смерть, — продолжала женщина. — Его время в нашем мире подходит к концу.

Тут послышался стук в дверь, и я бросился вниз. На пороге стояла Алиса в застегнутом до горла плаще с поднятым капюшоном!

— Алиса! — Я ужасно обрадовался при виде ее. — Ведьмак сильно пострадал, когда разбирался с домовым. Стукнулся затылком. Доктор думает, что он умирает!

— Дай мне взглянуть на него. — Она вошла в дом. — Может, все не так уж и плохо. Он наверху?

Я кивнул и вслед за Алисой поднялся в спальню. Она подошла к Ведьмаку, положила руку ему на лоб, приподняла левое веко и, наклонившись, какое-то время разглядывала глаз.

— Надежда есть. Может, я сумею помочь…

Женщина уложила свою сумку и сейчас стояла, готовясь уйти. Лицо ее перекосилось от возмущения.

— Ну, теперь мне все понятно! — заявила она, заметив остроносые туфли Алисы. — Два сапога пара — маленькая ведьма собирается лечить ведьмака!

Глаза Алисы яростно вспыхнули. Она ощерилась, показав зубы, и зашипела на женщину, поспешно отступившую от постели.

— Не жди, что он поблагодарит тебя за это! — крикнула она и бросилась вниз по лестнице.

— Много она понимает, — сказала Алиса.

Она расстегнула пальто и вытащила из внутреннего кармана маленький кожаный мешочек. Развязав его, она вытряхнула на ладонь несколько сухих листьев.

— Пойду приготовлю ему снадобье.

Алиса ушла на кухню, а я снова сел рядом с постелью Ведьмака. Все тело у него пылало, и я постоянно протирал ему лоб влажной тряпкой, чтобы сбить жар. Из носа непрерывно текла, сбегая по усам, струйка крови и слизи, приходилось вытирать и ее. В груди клокотало, цветочный запах стал еще сильнее прежнего. Я с грустью подумал: что бы там ни говорила Алиса, сиделка права и он долго не протянет.

Вскоре вернулась Алиса с полной чашкой бледно-желтой жидкости. Я приподнял голову Ведьмака, и Алиса принялась вливать ему в рот свое снадобье. Конечно, хорошо бы мама была здесь, но я знал, что Алиса мало в чем ей уступает: по словам мамы, она хорошо разбиралась в зельях и снадобьях.

Ведьмак давился и выплевывал лекарство, но большую часть мы сумели в него влить.

— Сейчас не слишком подходящее время года, но, может, я сумею найти кое-что получше, — сказала Алиса. — Нужно поискать. Хотя старик Грегори того не заслуживает — учитывая, как он обошелся со мной!

Я поблагодарил ее и проводил до двери. Дождь прекратился, но во влажном воздухе ощущалась прохлада. Деревья стояли голые — унылое зрелище.

— Уже зима, Алиса, ничего не растет. Как тебе удастся что-то найти?

— Зимой можно использовать корни и кору. — Она застегнула пальто. — Конечно, если знаешь, где искать. Скоро вернусь.

Я снова поплелся к Ведьмаку и сел рядом, грустный и потерянный. И хотя я понимал, что сейчас не время думать о себе, но не мог не тревожиться о том, что в случае его смерти будет со мной. Наверно, доучиться я сумею и без него. Найду к северу от Кастера ведьмака по имени Аркрайт и попрошу его взять меня к себе. Может, он согласится, поскольку в свое время, как и я, учился у мистера Грегори и жил в Чипендене. Хотя ручаться нельзя. Вдруг у него уже есть ученик?

От этих мыслей я почувствовал себя совсем скверно. Меня грызло чувство вины из-за того, что я думаю не о больном учителе, а о себе.

Спустя примерно час Ведьмак внезапно открыл глаза. Они исступленно сверкали от жара, и, казалось, он не узнавал меня. Однако, видимо, помнил, как отдавать приказы, потому что начал выкрикивать их во весь голос, точно я был глухой.

— Помоги мне сесть! Подними меня! Давай, давай!

Я с трудом усадил его и подсунул под спину подушки. Он громко застонал, закатив глаза, так что остались видны одни белки.

— Принеси мне напиться! Я хочу пить!