И сядет солнце на Востоке - Кристина Ли

кровь, а следом обхватил тонкими, но длинными пальцами одну из трубок, а я зацепилась взглядом за печатку на его руке. Точно такой же перстень лежал в одном из музеев Киева.

"Кольцо Ярослава Мудрого? Это его клейнод! Что за дикий и совершенно бесконечный сон?!!" — разозлилась, ощутив как начинаю беситься от всего, что окружало.

— Кровь красная… — послышался гортанный шепот и я опомнилась, — Густая и такая же, как наша. Тело… — я задрожала, когда его палец коснулся уже моей ключицы, поддел локон волос и откинул его на спину, — … совершенно такое же, как и у любой женщины. Речь и лицо, как у любой из боярынь. Однако ты как горящий очаг.

— Убери от меня руки! — откинула его ладонь, но словно окаменела, когда мужчина перехватил и сжал мою руку в своей.

Ледяное прикосновение. Такое словно ты прикасаешься к куску льда. Он тянет из тебя тепло, нагревается сам, а ты мёрзнешь и пустеешь, пока лёд тает.

— Ты хотела поговорить наедине, женщина! Говори!

Всеслав резко отпустил мою руку и выпрямился, а я втянула глубоко воздух, настолько замерзла и даже не дышала, пока он держал мою ладонь, наклонившись в паре сантиметров.

"Чертовщина, блин… Стежа! Дыши!!!"

— Я не знаю почему, но уверена что теперь должна прояснить несколько вопросов, — мой голос звучал сухо и твердо, но дрожь от картины того, как огромная фигура мужчины, снова встала у края кровати и сложила руки на груди, не способствовала душевному равновесию совершенно.

Папаша уже привычно замер и смотрел только на моё лицо, очевидно решив не перебивать мой монолог.

— Ваш сын был найден в горах… — я пересчитала в голове временные рамки и продолжила, — девять дней назад. Трое суток мальчик бродил по горному массиву, пока его не нашли альпинисты.

— Кто? — оборвал грубо папаша, а я чуть не закатила глаза, но терпеливо объяснила:

— Спортсмены скалолазы.

— Вершинники, — кивнул Всеслав, и умолк опять.

— Мы приехали из Киева не просто так в Яремче. Всё дело в том, что кинжал Ярослава сделан из того же металла, что и оружие, которым убили несколько людей. Потому была создана следственная группа…

— Кем создана? — опять перебил мужчина, и на этот раз его тон был настолько холодным и повелительным, что я опять впала в ярость.

— Очевидно! — схватила сотовый и подняла вверх, — Что вам и так всё известно, Ваше Благородие!

— Словоблудишь, девка? — князёк прищурился, однако посмотрел на сотовый и спокойно ответил, — Допустим.

— Я хочу знать, куда я попала, и понять как это связано с тем, что были убиты уже трое невинных людей, а их трупы очевидно отравлены точно так же, как и я вашим этим — скадонием!

— Для этого придется подчиниться законам моего государства, княжна, и объяснить мне как ты попала в него! — Всеслав опять прошёлся по мне взглядом, а потом резко прошептал:

— Кто тот муж на фото рядом с тобой?

— Что? — я чуть не поперхнулась от того, как этого мужика кидает с темы на тему.

— Фото. На твоём пульте… или приборе. Не знаю что это, но Арысь утверждает что это нечто похожее на наши идентификаторы двухсотлетней давности.

Я в недоумении вскинула брови, и только потом разблокировала сотовый, посмотрев на моё фото с Даниками.

— Даниил Вершигора. Мой коллега и криминалист.

— Коллега? Что он делает в вашем… мире? — Всеслав задал вопрос, а я замерла взглядом на том, как его брови сошлись над переносицей, когда он произнес подобное.

— Он доктор. Лекарь, по-вашему.

"Господи, неужели я это говорю…"

— Лекарь, значит, — прошептал Всеслав, и замер взглядом на моем сотовом опять, но потом резко поднял его и пробасил:

— Пытаться сбежать нет смысла, женщина. Пока я не пойму, где был мой сын столько времени, и как ты с этим связана, ты отсюда не выйдешь!

— То есть, я пленная? — я сжала в руке покрывало, а этот ненормальный только замер в пол-оборота.

— Да!

Холодный и резкий ответ, который заставил сжать сотовый в руке так, что он почил с миром окончательно, пока я смотрела на то, как этот мужлан выходит за дверь, а та закрывается. Сразу гремит лязг автоматических замков, а портьеры на панорамных окнах медленно расходятся в стороны.

Свет камина и ламп будто угасает под натиском солнечных лучей, ворвавшихся в комнату, стирая тем самым грань моего безумия окончательно.

"Я в другом мире, реальности или просто непонятно где… Но это не мой дом совершенно точно! А этот мужлан действительно запер меня. Я действительно чуть не умерла… И я и правда пропала… Там… Дома…"

Медленно и с силой зажмурилась, будто выдавив из глаз слезы, но с шумом и дрожью вдохнув, взяла себя в руки в сотый раз. Открыла глаза и чуть не задохнулась от того вида, который был за окном. Высокие горные пики, утопали в сосновом лесу. Острые кроны елей сочного зелёного цвета плавно огибал туман, убегая от солнечных лучей в долины. Туда, где всё ещё стоял снег…

"— То есть, я пленная?

— Да!"

2.3

Запах в княжеских покоях всегда был свежим и морозным, а тяжёлые бархатные портьеры на распахнутых настежь окнах неизменно трепал горный ветер. Он врывался в широкие палаты, занося с собой ароматы леса, горных лугов и только начавших пробиваться сквозь снег цветов.

Отделанные деревом стены, с высокими потолками, хранили на себе старинные гобелены с именами древних княжеских родов. Не тронутые временем картины несли память десятков семей, оберегавших дух этого места.

Тканые ковры под ногами и живой очаг в камине создавали атмосферу уюта и тепла. Именно того тепла, которое осталось в этом мире. Пламя свеч, запах костра и звук того, как трещат в камине поленья, а за окном ревёт бурная горная река — это то, что неизменно было частью и самого владельца этого места.

Всеслав сидел в кресле перед столом. На грубой столешнице, сделанной из цельного сруба бука лежал меч отца его Изяслава. Острый широкий клинок выкован сотни лет назад в этих горах. В нём не только память Карпат, но и сила, которую ему даровали мольфары.

Горные колдуны, знахари, ведуны и лучшие лекари княжества исчезли почти три десятилетия назад бесследно. Вся семья, от мала до велика пропала в рёве пламени Сварога, который покарал мольфаров за выкованный когда-то меч без его на то дозволения.

"Великий кузнец явил волю свою, и обрушил гнев свой на детей Перуна и Ярила…" — именно такой сказ сочинили старцы, чтобы не заострять внимание простых людей на том, что в центре княжества —