Моя мама уехала любить балет - Мария Санталова

Паша пытался дозвониться до мамы, но безрезультатно. Руки мальчика дрожали.

— Я позвоню папе.

Но тот тоже не отвечал. Паша кусал губу от отчаяния. Ему было все восемь.

— У тебя сегодня же день рождения. Может, она ушла за тортом?

Наивный милый малыш.

— Хочешь компот? Пойдем на кухню? Там ещё печенье осталось.

Но Зоя плакала, а потом опять начала кричать «Больно».

Не представляю, как Паша ещё сам не начал реветь. Я бы уже начала. Необходимо было отвлечься. Я начала разглядывать саму комнату. С обоев на меня смотрел недорисованный олень. Детские вещи валялись повсюду. А на подоконнике весь в пыли стоял проигрыватель и грустил без своей хозяйки. Он ещё не знает, что скоро отправится на тёмную антресоль.

— Где болит, покажи.

Зоя указала на сердце. Паша положил ладонь сестре на лоб и вскрикнул.

— Да у тебя температура. Что мне делать?

Паша решил сам ответить на свой вопрос. Он сбегал за градусником и холодным мокрым полотенцем. Температура оказалась 39.

Он ещё раз позвонил папе, но снова безуспешно. Паша крепко обнял сестру одной рукой, а второй — набрал чей-то номер на телефоне.

— Алла Ивановна, это Паша. Помогите мне, пожалуйста.

Он позвонил учительнице, какой молодец. Брат рассказал ей всё, внимательно выслушал ее ответ, согласился и повесил трубку.

— Сейчас придет моя учительница, она очень хорошая. Обещала вызвать врача. У тебя не будет ничего болеть. А потом вернётся мама, и мы съедим вкусный торт.

В объятиях Паши маленькая Зоя больше не кричала, только тяжело дышала. А потом попросила:

— Спой про медведей.

И он начал петь. Это так хорошо у него получалось. Паша пел одну песню по кругу не останавливаясь. Никто не хотел слышать тишину. В ней обитают самые тяжелые мысли. Даже маленькие дети понимают, что мамы просто так не пропадают.

Вскоре в дверь постучали.

— Войдите. Алла Ивановна, это вы? — крикнул брат, он не хотел отпускать Зою ни на секунду.

— Да, Пашенька. Врачи приедут уже скоро.

Какой приятный голос был у учительницы. Вскоре женщина лет сорока с милыми кудряшками и в ярком розовом шерстяном свитере забежала к нам и села на кровать.

— Привет, малышка. Как ты?

Она обняла маленькую ручку Зои своими большими руками.

— Больно тут, — Зоя опять показала на сердце.

— Сейчас приедет врач, моя дорогая.

— Всё. Хватит!

Это был голос Зои из настоящего. Мне достаточно увиденного. Я сейчас сижу здесь, а это значит, что маленькой Зое помогли. Дальше мне не нужен воспоминаниум, чтобы все понять. Паша поехал со мной в больницу, потом туда наверняка приехал папа. Мы все вместе вернёмся домой. Папа уволится из университета, устроится работать в школу. И в тринадцать лет мне захочется разрушить нашу тихую идиллию и прийти сюда. Я узнала даже больше, чем хотела. Пусть Анфиса остаётся там, в прошлом. Мне не нужна мама. Рядом со мной есть люди, которые меня любят. А Анфиса пусть любит балет.

У входа в кинотеатр меня ждал Паша. Я подбежала к нему и обняла, слезы лились по моим щекам.

— Как ты все это пережил?

— С трудом, — ответил он, — я потом год охранял тебя, как самый верный сторожевой пёс. Стал плохо спать, потому что все время проверял, как ты себя чувствуешь. Боялся оставить тебя в садике, пойти с тобой на площадку. Но потом папа сказал, что никому ничего не угрожает и тебе нужна свобода, чтобы развиваться. Я занялся своими делами и так до сих пор смотрю на тебя издалека. Какое у тебя о ней мнение теперь?

— Я о ней не думаю, я думаю о том, что ты спас мне жизнь, — тихо произнесла я.

— Я же старший брат.

— А давай станем друг к другу чуть ближе в настоящем. Ты можешь не следить, как я сплю по ночам, но, например, болтать со мной о своих успехах, советовать мне хорошие книги, помогать с уроками и улыбаться мне. У меня к тебе много вопросов. Есть ли у тебя девушка? Кто такой геодезист и почему ты решил им стать? А ещё не хочешь купить мне мороженое? У меня такой стресс в последнее время, нужно больше сладкого.

— Хорошо, но у меня к тебе тоже есть пара вопросов. Кто же такой этот Ибрагим, властелин лазаньи? Сколько контрольных по математике ты уже провалила? И куда ты дела виниловый проигрыватель?

Я ехидно посмотрела на брата, он улыбнулся и скорчил гримасу:

— И что ты на нем слушал?

Брат засмеялся, но через секунду его лицо стало серьезным, и он сказал:

— Ты должна поговорить с папой.

— Я знаю и думаю, что готова. Он поймёт меня?

— Конечно, поймёт. Но и ты пойми его. Отец не просто так ничего не рассказывал об Анфисе. Мне кажется, он сам не до конца понял, что произошло в нашей семье, почему она ушла и каким была человеком. Не удивлюсь, если он до сих пор верит в ее возвращение.

— Она была отличной актрисой. Рядом с папой умела быть такой счастливой и искренней. В отличие от меня. Когда ты понял, что я вру папе о моих успехах по математике?

— Месяца два назад. Ты хочешь стать музыкантом?

— Не знаю. Но думаю, что нет. Музыка — это мое хобби, я, возможно, даже представляю себя выступающей перед большим залом. Но чтобы посвятить этому всю свою жизнь? Я слишком дорожу музыкой, чтобы так рисковать. Мне интересна наука, но пока я не нашла свое дело. Ничего не увлекает меня. Нет в школе такого предмета, чтобы я бежала на него и весь урок сидела как зачарованная.

— А французский? Я слышал, как ты поешь какие-то французские песни, звучит отлично.

Я немного смутилась, но быстро переборола это чувство. Во мне просыпается новая уверенная Зоя, которая с легкостью заштопает все дыры в своей душе.

— Я люблю культуру