Дао Дзэ Дун - Сергей Анатольевич Смирнов

придал максимальную степень уважения, а не только высшую степень опасения.

— Мне становится легче, когда я понимаю, что для аутсорсеров вирус нейролепры не опасен… — добавил он, наконец, освобождая собеседника от ответа — слишком значимого, каков бы этот ответ ни был. — Но для нас…

— Ты смотришь очень далеко, Стоящий Бык, — весомо произнесла Обилич, выказывая полное уважение к проницательности генсека. — Я подписываюсь под совместными фрактальными поисками по обеим сторонам мембраны. Готовь соглашение и список команды. Не больше трех человек — это максимум, который сегодня сможет переварить Равновесие. Доступ будет постоянным, но давай договоримся: без нарушений.

— Естественно, — кивнул Стоящий Бык. — Вы — создатель Равновесия, и я полностью принимаю любые ваши указания. Надеюсь, вы тоже проинструктируете вашего бойца Красной Армии докоммунистического Китая насчет нарушений?..

Она не могла сдержать смех при всей серьезности положения дел на планете:

— Ты смотришь еще дальше, чем я предполагала, Стоящий Бык! Так далеко… Я просто потрясена!

Файл закрылся по ее команде.

— Теперь подумай еще раз, как могло случиться, что ты его упустила, и почему он до сих пор нигде не засветился, — обратилась она к Дрозофиле, уже сама удивляясь, что все разговоры идут в таком спокойном и доброжелательном тоне, будто и нет никакого предвестия того, что мир уже готов перевернуться.

Может, и в самом деле нет никаких причин ожидать, что он перевернется, даже если в нем появился… кто?

— У меня нет объяснений, хоть убей! — Видно было, что Дрозофила понимает все правильно и от своей ответственности не отпирается. — Он утром вышел из зоны наблюдения… и все. Когда я проснулась…

— Где? — оборвала ее Обилич.

Дрозофила как-то сразу увяла:

— В соседней комнате…

— Значит, ты с ним не спала?

— Аут с креатором?! — сделала огромные глаза, как у дрозофилы, Дрозофила.

— Перестань кривляться! — отмахнулась Обилич. — Кто об этом здесь не мечтает тайно?.. Разве вопрос только в мембране или доступах?

— Ну да, я не отказалась бы… — отворотила глаза Дрозофила. — А кто бы отказался?.. Он хорош…

— Как герой, да?

Дрозофила поджала губы и промолчала.

— Так что же? — надавила Обилич.

— Похоже, я не в его вкусе, — бросила Дрозофила, признавая поражение. — Похоже, он однолюб…

— Похоже, у нас все-таки появился герой?..

— Похоже, другое! — вдруг обозлилась Дрозофила и решила не сдерживаться. — Похоже, ты делаешь из меня полную идиотку! Ты сама… сама подозреваешь, что он — герой, и просто боишься это признать. Иначе ты не затевала бы всю эту игру с подсказками и намеками… А он, между прочим, сразу принял ее правила и понял все подсказки. Ты обеспечила ему доступ в закрытую зону… Я, вообще, опасаюсь, что его действия в «Небесной стене» могут быть признаны как несанкционированным проход через мембрану… Такого еще никто не делал. И теперь все зависит от Быка, от того, насколько ему нравишься ты.

— Много на себя берешь. Эти опасения — не в твоей компетенции, — резко сказала Обилич, в душе, тем не менее, радуясь тому, что Дрозофила работает хорошо и готова рыть землю дальше.

— А в моей компетенции стрелять креатору прямо в сердце?! — Дрозофила изобразила, как целится из автомата прямо в сердце своему начальнику. — Аут, берущий в руки оружие, — это как? В чьей компетенции?

— Опусти ствол, — велела Обилич.

Дрозофила опустила руку и стала остывать.

— Хороший вопрос, — признала Обилич. — В моей.

— Может, мир уже перевернулся, и… — Дрозофила напряглась, но решилась: — И Равновесию приходит конец…

— Тебя пора сажать в кресло Стоящего Быка, — замяла апокалипсис Фатима Обилич, но заметила, как по спине пробежал холодок. — Но сначала закончи мысль.

— Он понял все подсказки. Ты помогла ему победить в войне. Ты была покровителем… Как Афина для Ахиллеса!

— Бог мой, что ты знаешь! Мифы Древней Греции! — всплеснула руками Обилич. — А я думала, ты из провинции Шанси не выезжаешь! Сегодня просто день откровений!

— И он тебя не подвел, так ведь? — с победным видом спросила Дрозофила.

— Все это еще не доказывает, что он — герой… тем более, что мы имеем дело с талантливым креатором, действительно пытающимся развить способность прямого влияния на реальность, — сказала Обилич. — И предварительный анализ даетсмелые гипотезы.

— Ты как доклад читаешь, — снова перешла в наступление Дрозофила.

— Примерно так и есть, — не обиделась Обилич, она давно лишилась этого свойства, вернее ее лишили. — Предварительный отчет. Я просто хочу, чтобы ты очень ясно осознала две вещи. Первое: ты уже не совсем аут, и жизнь не стоит на месте.

— Не мышонок, не лягушка… а просто Дрозофила, — как-то безрадостно улыбнулась Дрозофила.

— Да, Равновесие — явление динамическое, — признала с научной точки зрения Фатима Обилич. — И слава Богу. И значит, способно выдержать нештатные воздействия… Будем надеяться… Второе: тебе одной придется противостоять трем отлично подготовленным охотникам. Полное восстановление я гарантирую, но не более того. В этой ситуации на твоей стороне и то, что Александр Страхов уже способен легко — как говорится в Писании «дверьми затворенными» — переходить из одной зоны в другую. То, что он смог уйти от тебя, может в критической ситуации стать и твоим козырем. Что это значит?

— Это значит, что у него есть ключ от всех дверей… — уверенно, с непонятным оптимизмом сказала Дрозофила.

— Если так, то, значит, кто он? — нашла причину этого оптимизма Фатима Обилич.

— А почему «одной»? Почему «мне одной»? — вдруг насторожилась Дрозофила, пропустив мимо ушей риторический вопрос.

— А вот теперь начинается самое интересное, — сказала Обилич, всем своим видом скрывая, что к этому «самому интересному» она сама окончательно пришла только что, а не имела полностью готового сюрприза заранее. — Мы будем выяснять, кто ты есть на самом деле, если ты теперь не просто Дрозофила.

Одно прикосновение узором указательного пальца к виртуальной сети над рабочим столом — и воздушная декорация изменилась.

Над столом появилось золотистое кольцо, рассеченное пополам горизонтальной серебряной осью, а слева и справа от кольца возникли полупрозрачные портреты демиургов новой эпохи — Карла Юнга и Джозефа Кемпбелла.

Все знали о «кольце Юнга-Кемпбелла», но единицы имели нейронный