Янтарный плен - Александра Фольданова

Ну всё я готова! Погнали. Тут пешком придётся немного пройти. Минут 20 не больше если быстрым шагом. Мы вроде не хотели лишний раз в давку лезть.

— Если на меня когда-нибудь налетит ураган я назову его Лика.

— А я Жанна. Не спрашивай — это личное.

— Ты хочешь сказать, бывает хуже?

Я медленно кивнула многозначительно выпучив глаза. — Видимо мудрость в этом и выражается. В степени ураганности.

Мы взяли по вкусному Моккачино. Я настояла, что угощаю и это даёт мне право лишить выбора кофейного реципиента. Антон уже понял, что проще смириться.

Я шла как ниндзя на боевом задании. Только вместо секретного документа у меня в руках был бесценный бумажный стаканчик.

— Ты передвигаешься странно. — Он отхлебнул из стаканчика и усмехнулся. Он даже кофе держал с какой-то неуловимой лёгкостью. Большой и средний пальцы удерживали стакан, указательный отведён в сторону, безымянный слегка согнут. Пожалуй, если бы кто-то захотел слепить статую «юноша с кофе» его руку можно было использовать в качестве натуры

— Не двойной экспрессо, конечно, но для разнообразия, интересно. Правда больше на детский коктейль похоже, чем на кофе. Ну и ладно. Главное горячий!

— Тебе совсем жизнь не дорога? Мои боевые навыки позволяют не только донести божественный напиток до места назначения в целости и сохранности, но и жестоко отомстить его обидчикам!

— Да нет, вкусно, правда — его улыбке сложно было не поверить. Она была чистой, открытой. И было в ней что-то… Как из другой эпохи! Наверное, так улыбались рыцари своим дамам сердца, отправляясь на подвиги с их благословения.

Наш футуристический транспорт будущего наконец-то прибыл. Времени прошло недостаточно, чтобы сбить пену. Антон рванул занимать нам места, пока я церемонно, не дыша, несла своё сокровище в направлении кресел. Панорамное окно воистину впечатляло, обещая грандиозную демонстрацию города, погружённого в лёд, во всей его первозданной красоте! Только бы солнце не ушло! По небу плыли облака, но слепить нас отражаясь во всех поверхностях единственному имевшемуся в нашем распоряжении светилу это пока не мешало.

После посадки к нашим услугам были маленькие столики, специально для кофе. Я бы не заметила, но Антон после серии возмущений: «почему столы есть у всех кроме нас» — устроил ревизию прилегающего пространства и методом дедукции пришёл к тому, что наши подлокотники отличаются по форме. Так, на новоиспечённом столе образовались не менее новоиспечённые круассаны с миндальным кремом или сыром, завёрнутые в одноразовые тарелки и пакет.

Антон пялился на это представление иллюзиониста во все глаза.

— Ты всегда такое с собой носишь?

— Нет. Только по праздникам!

— Сегодня праздник?

— Ну, во-первых, это наша первая встреча.

— Ну да, вполне себе праздник. А во-вторых?

— А во-вторых, мама испекла круассаны! Это тоже праздник.

— Что ж ты сразу не сказала? Раскладывай.

Круассаны были мятыми, холодными, но удивительно вкусными… Поезд взмыл над городом открывая со всех сторон умопомрачительную панораму хрустального города.

— Как жаль, что у меня нет зелёных очков! — Я глотнула, стараясь, захватить и кофе и, с таким трудом доставленную, пену.

— Чтоб попасть в изумрудный город одним движением руки?

— А с другой стороны может так и лучше? Сразу без иллюзий наслаждаться бесцветным великолепием?

— Я сегодня читал, такое последний раз сто лет назад было.

— Даааа…. Такое бывает точно раз в сто лет.

Скованный искрящимся льдом пейзаж не так часто прерывался строительными площадками, как мы предполагали. Дорога была по-настоящему изумительной.

— Я бы хотела работать в кино-индустрии. Восхищаюсь родителями. Хотела стать оператором, но папа меня отговорил. Поэтому методом исключения пошла на режиссёрский. А ты чем занимаешься?

— У меня… странная работа. — Он замолчал. Лицо превратилось в каменную маску. Я поняла, что продолжать этот разговор бесполезно.

— Ну ладно — я замялась — А что ты делаешь на сайтах знакомств? Кого там ищешь? — кажется я опять попала не туда. Антон уставился остекленевшим взглядом в какую-то одному ему известную картину. После затянувшейся паузы он, наконец, выдавил хоть что-то.

— А что там искала ты? Ну не меня явно!

— Нормальных отношений!

— Экзотика. — он едва заметно хихикнул — И как ты думала их там найти?

— Ну — мне пишут «привет», я «привет»! А дальше как у нас тобой, только не про кино, а про меня. Про мои мечты, интересы, хобби, может. А некий мифический персонаж про свои. Ну дальше по проверенному сценарию. Свидания — поцелуй — секс — знакомство с родителями — семья — дом — дети…

— Думаешь, так бывает? Тебе не кажется, что всё касаемое тел и чувств людей слишком легко покупается и продаётся. — Его глаза стали похожи на льдинки за окном.

— Ты что-то об этом знаешь?

— Я знаю, что это есть. А ты что думаешь по этому поводу.

— Я думаю, что нельзя оставить себе то, что ты продал.

— Это как?

— Если ты продал тело, то оно не будет принадлежать тебе до конца. Если ты продал душу, она останется у того, кому ты её продал.

— А может сдал в аренду?

— Ну начнём с того, что условия сделки не всегда оговариваются. И потом. Разве арендованные вещи могут принадлежать сами себе?

— Но люди ведь не вещи.

— Я часто замечала, что у людей, которые продали себя что-то ломается. В линии поведения, взгляде, речи. Они становятся как будто пустыми. Призраками что ли. Или големами.

Он молча кивнул. Но я не унималась.

— Сейчас совсем не о проституции. Вопрос в том продаёт человек себя или продукт своего труда. Мне кажется, это огромная разница.

— Что думаешь о людях, которые продают волю? — Антон выглядел грустным.

— Волю? Это как? Волю к жизни? Или волеизъявление? Разве её можно продать? Я, думаю, её можно потерять. Или можно ей не воспользоваться…

И снова повисла неловкая пауза.

Да что ж такое!

— Мне кажется я продал свою…

Хорошо, что я не зажевала этот странный неловкий разговор шедевром кулинарии имени любимой мамочки. Тем более, что он у меня остался один! Больше к вопросу его работы мы никогда не возвращались.

Фотографироваться на фоне кристаллического безумия, пролетающего в окнах было куда веселее и полезнее.

Я щёлкнула телефоном и пристально всмотрелась в результат с максимальной степенью критичности. Изучая его возвышенное лицо невольно хотелось узнать, о чём он думает, какую тайну скрывает. Небрежная поза идеально вписывалась в кадр дополняя общее впечатление. Я перелистнула фотографию. На ней была я. В той же позе. В том же поезде.

— Да как так-то! Ты что душу дьяволу продал?! Познакомь меня с ним! Я тоже хочу такую сделку! Нахрен душу! Хочу