Перчатка немецкого рыцаря - Наталья Александрова

Аглая Михайловна повеселела и послала Арину в магазин за деликатесами.

На праздник явился ее сын, очевидно, так у них было заведено.

Аглая разрядилась в пух и прах, навешала на себя кучу золотых серег и цепочек, причем даже Арине было ясно, что цену эти все, с позволения сказать, драгоценности имеют явно небольшую. Больше дешевого поддельного блеска, чем настоящей ценности.

Но, сунувшись с вопросом насчет хозяйства в комнату к Аглае, она увидела, что та примеряет красивое кольцо.

Большой, сложно ограненный камень, вокруг изящная резная оправа…

Арина никогда в жизни не видела бриллиантов, но сразу поняла, что это то самое кольцо, фамильное. Стало быть, его никто не крал, ну, она это и так знала.

Аглая Михайловна оглянулась и неожиданно протянула руку, подставив кольцо свету:

– Нравится?

Арина кивнула, сглотнув, кольцо и правда было очень красивое.

– Вот умру, твое будет, – сказала Аглая.

Арина поскорее отвернулась, чтобы та не заметила скептического выражения у нее на лице.

Ох, что-то бабуля задумала нехорошее, раз кольцо ей показала!

Однако вечером, когда пришел ее сын, Аглая Михайловна кольцо не надела. Сын принес букет, довольно скромный, Арина поскорее унесла его на кухню, чтобы поставить в вазу с водой.

Аглая Михайловна была оживлена, весела и подчеркнуто ласкова с Ариной, то есть делала все, чтобы дать понять сыну – у нее есть кому оставить нажитое.

Арина посмеивалась про себя, ни на минуту не верила она этой заразе.

Интересно, этот сыночек изучил свою мамашу или верит ей и все время наступает на те же грабли?

Назвать этого человека отцом Арине не приходило в голову, она ничего не чувствовала к нему, кроме презрения.

– Как же вы похожи! – Аглая Михайловна подвела их обоих к зеркалу и заставила сына снять очки.

И правда, стало видно, что у Арины тот же разрез глаз и овал лица, и скулы, и даже волосы того же блеклого, какого-то серого цвета. Нет, нужно завтра же покраситься!

Арине захотелось сделать в зеркале зверскую рожу, еле удержалась.

Пока Арина мыла посуду, мать с сыном мило беседовали за кофе, сблизив головы, иногда Аглая Михайловна смеялась. Потом он ушел, Арина сделала так, чтобы не прощаться с ним в прихожей, за весь вечер они и двух слов не сказали.

На первые же полученные за уборку деньги Арина побежала в парикмахерскую, там ей покрасили волосы и брови. Стало гораздо лучше, лицо стало ярче, исчез затравленный взгляд.

Впрочем, этот взгляд исчез давно.

Она больше не втягивала голову в плечи и не оглядывалась через плечо, не вздрагивала от чьего-то слишком громкого смеха. Все это осталось в прошлом. Теперь все было не так плохо – глаза большие, серо-синие, чуть подведенные, ресницы длинные, улыбка хорошая, открытая.

Правда, улыбалась Арина только самой себе в зеркале, не на улице же встречным парням улыбаться, еще не так поймут.

Аглая Михайловна стала разговаривать с сыном почти каждый вечер и начала придираться к Арине. То не так сварила кофе, то принесла не тот батон из магазина, то оставила пыль в спальне, то плохо выгладила белье.

Однажды Арина подсмотрела в зеркале, как старуха сама разлила на кухне варенье и тут же начала выговаривать Арине – дескать, стол испортила, руки-крюки.

Арина молчала – по сравнению с ее отчимом старуха была не боец. Она, разумеется, хитра и коварна, но скандалил отчим не в пример лучше, орал громче, Аглае до него далеко.

Вечерами Арина обдумывала свое положение.

Стоит ли терпеть и дальше такую, с позволения сказать, бабушку? И не пора ли начинать самостоятельную, независимую жизнь?

Деньги на первое время у нее есть, можно искать работу. А пока продержаться уборкой. Работы она не боится.

Но Арина все тянула, пока старуха не распоясалась окончательно. То ли встала не с той ноги, то ли не смогла себя преодолеть, но однажды после ужина разразился скандал.

Старуха ворчала, Арина не выдержала и огрызнулась, тогда старая ведьма нарочно толкнула ее под руку, когда Арина держала в руках тяжелую кастрюлю с супом, которую собиралась поставить в холодильник.

Жирный мясной суп разлился по только что вымытому полу, Арина чертыхнулась.

И тут Аглая завелась, накручивая себя.

Слова «дармоедка», «приживалка» и «безрукая лентяйка» были самыми приличными.

Арина смотрела в распахнутый в крике старухин рот с безупречными коронками и думала, что вот не может человек себя преодолеть.

Ведь ясно же, что ей лучше с Ариной, это она сумела превратить этот сарай с антикварной мебелью в квартиру, в которой можно жить, не натыкаясь на паутину.

Арина ходит в магазин и готовит еду, старуха живет на всем готовом, как барыня, и денег за это не платит ни копейки, где еще найдет старуха такой вариант? Какого рожна ей нужно?

Аглая между тем вошла в раж и принялась за ее мать. И такая она и сякая, Арина вся в нее.

У Арины с матерью отношения были так себе, однако позволять говорить такое кому-либо, а тем более этой ведьме она не собиралась.

Арина бросила пустую кастрюлю старухе под ноги, развернулась на пятках и ушла в свою комнату. Старуха отвела ей самую маленькую, очевидно, когда-то давно там жил ее сын.

Аглая потащилась за ней, выкрикивая ругательства, но Арина успела заклинить дверь ножкой от стула. Стул этот и так уже был ломаный, сидеть на нем было нельзя, а сейчас совсем развалился, да и черт с ним.

Пока Арина собирала вещи, старуха угомонилась и ушла к себе.

Арина решила, что попросится переночевать к Гавриловне, а завтра уже будет искать квартиру и работу, кстати, может, Гавриловна и посоветует что-нибудь дельное.

Вот и все, вещичек немного. Арина огляделась и вынесла чемодан в коридор.

– Аглая Михайловна! – Она постучала в дверь старухиной спальни. – Дверь за мной заприте!

– Что такое… – Аглая возникла на пороге в халате, пахнуло каплями, которые она пила, когда говорила, что ей «неможется», вот именно это слово она употребляла.

– Я ухожу, вещички мои проверьте, чтобы потом не говорили, что у вас кольцо пропало! – Арина указала на открытый чемодан.

– Куда ты? – В голосе старухи прозвучал испуг.

– Проверьте чемодан! Меня обыщите, если нужно. Или лучше колечко свое в кулаке зажмите!

– Послушай, – старуха быстро сориентировалась, что и говорить, хоть и стерва первостатейная, но была она отнюдь не глупа, – я, конечно, может быть, немного погорячилась, но вовсе незачем… Зачем так болезненно реагировать…

Арина подхватила чемодан и пошла к двери.