Корректировщики - Светлана Прокопчик

Когда они вышли, Оля спросила:

— И это все?!

— Почти, радость моя. А если честно, то “все” еще не начиналось. Самое трудное впереди. Календарный месяц без опозданий, прогулов, двоек, дисциплинарных замечаний — это тяжело. Кроме того, у нас программа несколько более насыщенная, чем в других вузах. Так что не думай, что будет легко.

— Я справлюсь, — пообещала Оля.

— Не сомневаюсь, лапушка. Пошли, еще успеем посмотреть твой учебный корпус.

Они спустились на первый этаж, Царев показал терминал для вызова расписания. Оля пока запомнила расписание на два дня, решив завтра зайти со стиподиском и скопировать.

Второй корпус показался Оле еще более тяжеловесным, чем первый. Багрово-красный с проседью от времени, как Кремль, с коричневым высоким цоколем. Правда, внутри мрамора уже не было. Коридоры были узкими, с низкими потолками, Царев объяснил Оле, что под потолком проходит система вентиляции и энергоснабжения, поэтому строители сделали навесные потолки, а так вообще этажи здесь очень высокие — четыре с половиной метра. Лестницы темные, перила из крашеного дерева. Но никаких отрицательных эмоций у Оли не появилось — наоборот, эта теплая полутьма создавала ощущение безопасности.

Смерч-экскурсия по городу, устроенная Царевым в заключение, утомила Олю. Она почти не обратила внимания на высоченный цилиндр — академический спорткомплекс, а адреса пяти основных точек бесплатного студенческого питания ей пришлось записывать, чтоб не забыть. Рынок Оля уже никак не осиливала, а потому попросила Царева довезти ее до главных корпусов и оставить там. Ей хотелось немного побродить в одиночестве.

Она неторопливо шла по городу, сунув руки в карманы и ни о чем не думая. Она просто слушала этот город — новый и старый в одно время. Рядом с ней неслышно плыла сухая осень, устилая путь листьями ясеня, такими прозрачно-желтыми, что казалось, будто они светятся изнутри. Ветер был холодным, но не наглым. Скорей, здесь он был уверенным, как положено хозяину. Гостей без нужды не трепал, но и забыть о себе не позволял.

Да, этот город был совсем не таким, как ей думалось. Он был сильным и уверенным. И еще этот город успокаивал ее. Здесь не было московской суеты и провинциальной сонливости. Здесь шла своя жизнь — насыщенная, но скрытая под маской суровой сдержанности. Оля чувствовала себя абсолютно защищенной. И была благодарна городу за то, что он принял ее.

Олю захватило странное ощущение одиночества — свободного, без примеси тоски или уныния. Повсюду был разлит покой особого рода — в движении, неспешном как эволюция. И казалось, что этот мир не имеет ничего общего с реальностью, суетливой и тщеславной. Это был ее мир, ее новый мир. И он ей нравился.

* * *

14 октября 2082 года, среда

Селенград

В офисе было тихо и безлюдно. Савельев, серьезный до мрачности, уныло разглядывал облетающие ясени за окном. Повернулся, через плечо хмуро глянул на вошедшего Илью:

— Садись.

Сам с явной неохотой уселся в свое начальницкое кресло.

— Вчера приехал Филипп Дойчатура. Ездил в Московье. По каким делам — для нас неинтересно, а интересно то, что попутно он прошел тесты у врача Ступинского отделения. Антикорректор четвертой ступени.

Илье тоже расхотелось веселиться. Только такой дряни им в преддверии инициации Вещего Олега и не хватало.

— А что прогнозисты?

— Ничего. Лихенсон посоветовал передать данные для обработки в Центральное управление, поскольку в его расчетах Филька значился как фигура серьезная, но не до такой степени. — Савельев помолчал. — В общем, я все передал твоему отцу. Это же его проект.

— Отлично, — сказал Илья.

Савельев остро и нехорошо посмотрел исподлобья:

— Я бы так не сказал. Твой отец настроен весьма пессимистически. Ему кажется, что до инициации Вещего Олега осталось совсем немного. А остальные, все, кого знаем и кого не знаем, сам понимаешь, детонируют.

Если антикорректор четвертой ступени и реал-тайм корректировщик инициируются с промежутком меньшим, чем в два месяца, Полю кранты. Это Илья и без Савельева, и без прогнозов понимал. Непонятно другое: что лично он мог изменить в этой ситуации? Не убрать же Фильку, в конце концов… Нет, до Ильи доходили слухи, что в критических ситуациях некоторых корректировщиков, мягко говоря, устраняют, — но если это и было правдой, то занимались этим никак не простые парни на подхвате вроде Ильи Моравлина. Для этого Особый отдел существовал.

Савельев подался вперед, положил локти на стол, заговорил чуть потише:

— Знаешь, откуда я узнал про Фильку? Он сам и сказал. Пришел вставать на учет.

— Невероятно.

— Но факт. И я не я, если из того, что он говорил, хоть слово — правда. Он сказал, понятно, что боится натворить непоправимых глупостей в Поле, а еще больше боится собственной инициации… Вранье. Ему нужен партнер-блокатор. И он прекрасно знает, что даже я или Жабин его заблокировать не сможем. При такой ступени на блокаду ставятся только “постовщики”.

— Ага…

— Про тебя он ничего не говорил. Но есть такое подозрение, что масштаб твоих возможностей ему известен.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Илья потихоньку начал понимать, к чему клонит Савельев.

— Я полагаю, исходные данные он получил от Цыганкова, — продолжал Савельев. — И быстро построил логическую цепочку. Кроме тебя, других “постовщиков” в Селенграде нет. Значит, если он встанет на учет, то мы просто обязаны откомандировать тебя на сопровождение Фильки. А вот тут и начинается самое интересное. Филька наводил справки про Вещего Олега. И я думаю, что Филька пришел сдаваться не потому, что боится. И не потому, что через тебя надеется завязать хорошие отношения с московскими отделениями Службы. Прежде всего потому, что ему нужен Вещий Олег.

Илья развел руками:

— Он всем нужен. Только с кем он будет работать, он решит сам. И думаю, что вряд ли с кем-то станет при этом советоваться. До инициации он Фильке не нужен, а после ему не нужен станет Филька. Так что нам вообще нечего с этой стороны бояться. Опять-таки, насколько я помню историю, Олега не мог водить за нос вообще никто. Он же прославился как раз своей прозорливостью.

— Это, конечно, да. Только Фильке это вряд ли известно. А потому он будет совать нос в наши дела. Поэтому я решил, что Фильке тебя не отдам, вместо этого я уже послал запрос на усиление нашего отделения хорошим блокатором. А ты, будь любезен, с ноября — на занятия. Я имею в виду, на серьезном уровне. Хватит тебе на подхвате бегать. Мало ли, пригодится. Не Фильку, так Олега в инициации будешь блокировать.

Ну наконец-то, думал Илья, нашлось и для меня какое-то место.

* * *

14 октября 2082 года, среда