Восстание. Сотня - Кэсс Морган

Мама Гласс любила дочь и сделала бы для нее все что угодно, но при этом свою жизнь она тратила на манипуляции. Она добивалась желаемого от других людей – от дополнительных кредитов на бирже до нелимитированной подачи энергии в их жилье. Гласс поежилась, вспомнив взгляды украдкой, которые мама кидала на Вице-канцлера Родеса, и его голодный хозяйский взгляд в ответ.

Гласс посмотрела на дерево и осторожно, одним пальцем, потрогала сливу.

Защитник. После всего, что сказала Сорен, это слово больше не казалось зловещим.

Шел их третий день в крепости, и тренировки, казалось, не закончатся никогда. Но сегодня утром им не пришлось бегать по периметру вдоль стен. Вместо этого Защитники отвели их в лес и устроили нечто под названием «активная тренировка». Уэллс сидел высоко на дереве и смотрел в чащу леса, а под ним прохаживался Защитник с ружьем в руках.

Подул ветер, и дерево задрожало. Уэллс вцепился в ветку и задышал медленно и тихо, стараясь не шевелиться. Он ждал. Защитник подходил, приближаясь к яме, которую Уэллс вырыл в земле, пытаясь устроить примитивную ловушку.

Защитник шел и шел, и через пару секунд упал бы. Три… два… Уэллс бросился ему на спину, одной рукой схватившись за ружье, а второй обхватив Защитника за шею, и начал его душить. Тот брыкался и дергался, но Уэллс держал крепко, сжав зубы. Пот катился со лба.

Услышав шаги, он посмотрел в сторону. К ним подбегали еще двое. Уэллс развернул своего пленника и вырвал у него из рук ружье, тут же наставив его на тех двоих.

– Еще шаг, и я стреляю, – прохрипел он.

У него за спиной треснула ветка.

– Было бы оно заряжено, я бы уже в штаны наложил, – раздался знакомый голос.

Уэллс уронил бесполезное ружье и развернулся, осторожно уложив своего пленника на спину. Тот схватился за горло и закашлялся, но успел ткнуть Уэллса в плечо и одними губами прошептать: «Отлично».

– Выходите все, – велел Дуб, – этот раунд окончен.

Остальные новички вылезали из своих лесных укрытий и подходили к ним. Дуб подождал, пока все столпятся вокруг него, и указал с ухмылкой на Уэллса.

– Кричать не надо было. У тебя же ружье. Оно разговаривает погромче, чем ты. А тихий человек страшен. Если ты заговоришь, они решат, что тоже могут раскрыть рот. Не нужно. Не надо никого предупреждать. Вместо этого… – Дуб наклонился и поднял ружье, действуя со скоростью молнии, – просто стреляй.

Он наставил ружье прямо в грудь Уэллсу и спустил курок. Оно мягко щелкнуло. Не заряжено. Уэллс перевел дух.

– В остальном неплохо, – проворчал Дуб, – совсем неплохо. А вот про других я такого сказать не могу. – Он презрительно посмотрел на пленников, задержав взгляд на Ките, парне с Земли. – Тебя не было видно, парень. Тебя и еще вот этого, – он кивнул на Уэллса. – Вы начинаете слышать Землю. И она отвечает. Продолжайте в том же духе, и станете одними из нас, если будет на то воля Земли.

– Если будет на то воля Земли, – повторили все.

– А теперь стройтесь и готовьтесь убегать.

Уэллс рванулся вперед, зная, что Дуб может поймать его в считаные секунды.

Кит через плечо оглянулся на Уэллса и дважды моргнул – сигнал, что все идет по плану. Кит и Эрик поговорили со всеми остальными парнями, которых схватили в лагере, и все согласились подыгрывать, чтобы Защитники поверили им и сняли охрану. Они найдут удачный момент для побега. Уэллс не знал, что думают остальные новички, верят ли они во все это, или их тоже схватили против их воли – но он и его друзья разговаривали только с теми, кого знали.

Уэллс подмигнул в ответ, и Кит отвернулся. Дуб бежал рядом.

– Вы бежите по лику Земли! – крикнул он. Этот ритуал повторялся на каждой тренировке.

– Я прошу у Земли прощения, – отозвался Уэллс.

– Ты ешь пищу Земли!

– Я благодарю Землю за Ее щедрость.

– Вручи себя Земле!

У Уэллса заныл желудок. Это случалось на каждой тренировке, каждый раз, когда звучал этот призыв. Защитники отвечали, что новобранцы пока не готовы вручить себя Земле, что они недостойны, и били их. Смысла защищаться не было – они же хотели, чтобы Защитники им поверили.

Не сейчас.

– Я вручаю себя Земле! – крикнул Уэллс, сжимаясь.

Тишина показалась ему оглушительной. Уэллс наклонил голову, ничего не понимая. Он сказал это. Произнес всю фразу. А Дуб просто бежал рядом с ним, не пытаясь ударить.

Уэллс посмотрел на Дуба. Тот не удостоил его взглядом, изучая дорогу, ведущую обратно в казармы. Губы у него были плотно сжаты, а вот в глазах мелькала улыбка. Уэллс двигался вперед.

Добежав до двора Камня, Уэллс резко остановился, как их учили, и встал, заведя руки за спину и ожидая приказов.

– Перерыв на обед, – гаркнул Дуб, – возвращайтесь через час.

– Есть, сэр, – ответил Уэллс. Дуб двинулся в сторону поля, и Уэллс изумленно посмотрел на него. Впервые за все время в крепости он остался один. Он не шел обедать в строю, и наставники за ним не приглядывали. На него вообще никто не смотрел. Это была награда за удачную тренировку? За то, что он предал себя Земле?

Уэллс оглянулся, убедился, что никто не смотрит, и плюнул в грязь – другого бунта он позволить себе пока не мог. Что-то подсказывало ему, что планета не обидится. Потом, решив еще немного испытать удачу, он зашел в крепость, чтобы хоть чуть-чуть осмотреться.

Сегодня по дорожкам туда-сюда ездили фургоны и тачки. Вернулась еще одна группа налетчиков, на этот раз с юга. Фургоны были набиты глиняными горшками и мисками, ткаными ковриками, зимними овощами, сушеным мясом и чем-то вроде соли. Уэллс старался сохранить положенное выражение лица, а сам кипел гневом. Кого на этот раз обокрали Защитники? Мало им было разрушить его дом?

Уэллс шел вперед, в глубину крепости, стараясь запомнить как можно больше деталей. Из просторного внутреннего зала тянулся дым. Он сунул голову в прачечную: одежда кипела в огромных баках над огнем, ее помешивали краснощекие девушки, и на их белых платьях темнели пятна пота. Уэллс осмотрел всю прачечную, но знакомых лиц не увидел.

Он услышал, что на дороге кто-то шепчется. Путь ему преградила стена белой ткани, свисающей с растянутых между зданиями веревок. Полуденное солнце высвечивало два сблизивших головы силуэта. Потом силуэты расступились, и между белых простыней высунулась голова. Уэллс увидел черные волосы и красную ленту, оглянулся, проверяя, нет ли слежки, и поспешил вперед.

– Октавия, – он отвел простыню, на мгновение ослепнув от ярких лучей солнца.

Он услышал тихий крик, и к его шее прижалось что-то острое.

– Уэллс? Ой, извини, – острое исчезло, и Уэллс посмотрел на испуганную Октавию. Та улыбнулась и сунула в карман металлическую полоску. – Я подумала, это кто-то из них.