Нарратор - Максим Максимович Максимов

одежды на человек пятнадцать. Нашел самый близкий крючок и повесил вешалку с одеждой, снизу поставил туфли. Вышел из гардероба, закрыл дверь и отдал ключ.

— Спать не ложись. Через тридцать минут ужин. Если, конечно, есть хочешь, — сказала женщина.

Только сейчас заметил, как воняет изо рта у этой бабищи.

— Хорошо, — сказал я.

Зайдя в палату всего на секунду, но увидел, как Никита, лежа на кровати, делал вид, что залипает в телефон, при этом пристально наблюдал за Пучеглазым, читающим книгу. Я вопросительно кивнул, но он не ответил, лишь показал рукой, что расскажет потом.

Через сорок минут женщина начала кричать, созывая всех на ужин. Трое одновременно поднялись и направились к выходу. На столах санитары расставили порции еды. Я сел за близлежащий. Никита так же расположился напротив. Пучеглазый пошел за другой стол позади меня. На столе был чай и жидкая гречка с рыбной котлетой. Ложкой отломал кусочек, подхватил жидкую гречку и сунул в рот. После гречки чай можно не пить, воды в ней больше, чем крупы. Котлета совершенно не соленая, кстати, как и сама гречка. Я потрогал стакан с чаем, он также был холодный, как и все остальное. Можно сделать вывод, что всю еду им поставляют с одного места, которое находится далеко от нашего корпуса.

Из-за малого количества ртов все расселись за столы по палатам, поэтому мы с Никитой могли спокойно обсудить сегодняшнее.

— Слушай, Милан. Вы с этим парнем знакомы? — спросил он настороженно.

— Зови его Пучеглазый. И нет, мы не знакомы, — сразу продолжил я. — Он с самого приемного отделения на меня пялится, — сказал я, перемешивая гречку.

— Понял тебя, — удивленно сказал Никита. — В общем, когда тебя позвал Врач, через минут пять не сразу, но увидел, как Пучеглазый со своей койки двумя пальцами рисует круги в сторону твоей. Параллельно зачитывая что-то из книги, — я с интересом и настороженностью придвинулся ближе к столу. — Во второй раз, после как понес одежду в гардероб, стал принюхиваться. Даже сейчас сел лицом в нашу сторону, — закончил он.

— Вот блять, с кем нас поселили, — тихо сказал я.

— А что если он какой фанатик или типо того… с ним можно поиграть. Другие давно испугались бы, ну или сильно насторожились. Но мы… — перебил я Никиту.

— Пока нет. Он позарился на мой зад, значит и решать мне, — Никиту это будто расстроило. — Ладно, а ты у нас какой типаж. По рукам не скажешь, что любишь применять силу, ну и телом, не сочти за грубость, слабоват, — сказал я.

— Да, верно заметил. Я химик. С помощью нее можно много чего занимательного придумать и не очень хорошего в понимании обычных людей. Но для меня это истинная красота и наслаждение, — с гордостью сказал он.

— Черная смерть! — Никита застыл с ложкой в руке. — Чего застыл. Сам же все рассказал. Читал про тебя последнюю новость на неофициальных источниках. Мужчина в истерическом крике носился по остановке. Хватая и тряся каждого прохожего, умоляя о помощи. А когда те в испуге отказывали все возможными способами, мужчина забивал их. Так пострадало двое людей, после чего все разбежались, а мужчина через несколько минут рухнул на землю. После освидетельствования обнаружили термические ожоги рта, гортани и носа. А в мозгу вещества, которые и вовсе не могут присутствовать у человека. Очень рад с тобой познакомится, — с удовлетворением закончил я.

Никита встал изо стола. Снова снял невидимую шляпу и понес поднос к маленькому столику.

Через тридцать минут в палату зашли двое санитаров. Развязали Какуна. Переложили на каталку и увезли. Я повернулся к Никите.

— Да, его повезли кормить. Вроде как засовывают шланг в пищевод, пуская переработанную пищу напрямую. Тратить глюкозу и тому подобные медикаменты никто не собирается. Дешевле и проще пустить шланг.

В этот момент даже Пучеглазый слушал Никиту. Оторвавшись от своей книги.

— Он не кричал, — сказал я.

— Не волнуйся, это будет, когда обосрется. Вы не пропустите, — смеясь, сказал Никита.

— Жду не дождусь этого момента, — подавленно сказал я.

Еще через двадцать минут Какуна привезли обратно, но уже без кляпа. В десять вечера объявили время гигиены, а в одиннадцать — отбой.

Так прошел мой первый день.

День второй

Утро началось со слов Никиты. В полшестого Какун заорал в оглушительном, не сбавляющимся тембре, одновременно дергая кровать. Железные ножки которой бились, выбивая своеобразный негромкий ритм. Возможно ли, что именно так и создавались хиты рок-музыки? Думаю да. И что бы наверняка убедить всех троих в реальности происходящего. Запах помоев распространился по палате.

Не представляю, сколько до моего пробуждения орал Какун, но через минут пять зашли двое санитаров и женщина с поста. Ни говоря и слова, как на автомате, один подошел, схватил за плечи, другой за ноги, а третья достала новый подгузник. И при нас начали обслуживать Какуна. Закончив, женщина произнесла несколько слов:

— Посмотри, — провела ладонью. — Все здесь, чего орать. Новичкам в шесть выйти на сдачу крови, — закончила женщина и засунула кляп ему в рот.

***

В шесть утра санитары начали кричать, объявляя утренний подъем и прием лекарств. Никита поднялся с кровати, надел майку, спортивки и молча вышел из палаты. Мы с Пучеглазым, поступили аналогично. Выйдя из палаты, стал следить за Пучеглазым. Он направился в сторону выхода. Я пошел за ним, как и Никита. За нами следом, позади шло еще несколько человек.

— Посотрудничаем, — поравнявшись с ним, сказал я. — Тебе сколько осталось? — смотря на него, спросил я.

Лицо Никиты сразу поменялось. Окончательно отойдя от сонливости.

— Семь дней, — решительно ответил он и продолжил: — Быстро решился. Я верил в тебя, знаешь ли, — азартно закончил он.

— Я сам решу, как будем действовать, — отчетливо видя мою озабоченность и пустой взгляд, Никита резко собрался. — Меня выписывают на шестой или седьмой день, поэтому будем работать на пятый, — закончил я.

— Как поступим с Пучеглазым? — спросил Никита.

— Предложим выбрать за пару часов до. Если откажеться и захочет рассказать, то отобью все желание. Но а если все-таки решиться чего шанс крайне мал. Тогда будем отрицать и играть дурачков. Не дрейфь, — смотря на впереди идущего Пучеглазого, сказал я.

В конце коридора у выхода красовалась дверь с надписью “Лаборатория”. Вышла молодая девушка и тех, кто на сдачу крови, попросила зайти во внутрь, остальным же раздала таблетки согласно прописи. Закончив с раздачей, пригласила одного из нас за маленький столик с подушкой для руки. Я сел первым, закатал рукав и положил локоть на подушку, накачивая кровь в вене.