Любовник леди Софии - Лиза Клейпас

Сэр Росс негромко усмехнулся и осторожно поднял двумя пальцами край блестящего сиреневого шелка. Почему-то вид его пальцев, бережно коснувшихся тонкого шелка, заставил сердце Софии затрепетать. И пока сэр Росс внимательно изучал ткань, стежки, кружева, она сидела, смущенно потупив взор.

— Что ж, весьма дорогое и изысканное платье, — произнес он наконец. — Великолепная работа, прекрасная ткань. Правда, внутри отсутствует ярлычок портного, что довольно странно. Я даже осмелюсь предположить, что тот или та, кто прислал вам это платье, приложил все усилия к тому, чтобы остаться неизвестным. Иначе для чего было отрезать ярлык модистки?

— То есть совершенно невозможно узнать, кто его мне прислал?

Сэр Росс оторвал взгляд от платья.

— Я поручу кому-нибудь из сыщиков расспросить Эрнеста о посыльном, который доставил сверток, а также выяснить, кто из портных в городе мог бы сшить такое платье. Ткань довольно необычна — это поможет нам сузить поле наших поисков.

— Спасибо, — выдохнула София, однако улыбки на ее лице как не бывало, потому что сзр Росс задал очередной вопрос:

— Признайтесь честно, София, вы не встречались в последнее время с мужчинами, которые могли бы, скажем так, питать к вам некий интерес? Кто-то, с кем вы могли бы немного пофлиртовать, или переброситься парой слов на рынке, или…

— Нет! — с горячностью воскликнула София, сама не понимая, почему ее так взволновал этот вопрос, однако чувствуя, как щеки заливает краска. — Уверяю вас, сэр Росс, я не даю поводов посторонним мужчинам… — Она не договорила, неожиданно осознав, что одному мужчине она все-таки дала повод, и еще какой. И этот мужчина он сам, сэр Росс.

— Ну-ну, успокойтесь, мисс София, — негромко произнес он. — Даже будь все иначе, я не стал бы упрекать вас. Ведь вы взрослая женщина и вольны поступать по собственному разумению.

— Нет-нет, — тем временем не унималась София, — у меня нет никакого кавалера, и я никоим образом не давала никому повода приударить за мной. Мой скромный опыт общения с мужчиной отбил у меня всякое желание его повторения.

Сэр Росс бросил на нее пристальный взгляд:

— Потому что ваш прежний возлюбленный вас бросил? Или потому, что его объятия дарили вам мало радости?

София вздрогнула, напуганная тем, что он задал такой интимный вопрос, и моментально вспыхнула:

— Не могу понять, какое это имеет отношение к тому, кто прислал мне это платье?

— Пожалуй, никакого, — согласился он. — Но тем не менее хотелось бы знать.

— Боюсь, что этого вам не узнать никогда, — довольно резко ответила София, всеми силами пытаясь сохранить внешнее спокойствие. — А теперь, сэр, могу ли я идти? Мне еще сегодня предстоит немало дел, тем более что у Элизы болит колено. Люси же загружена работой по самое горло.

— Да, — коротко ответил он. — Я поручу Сейеру расследовать случай с вашим платьем, и если ему удастся что-то выяснить, немедленно поставлю вас в известность.

— Спасибо вам. — София встала и направилась к двери.

Сэр Росс проводил ее, следуя едва ли не по пятам. Он уже было первым потянулся к дверной ручке, однако остановился, потому что София неожиданно сказала:

— Я находила мало радости в его объятиях… — Не в силах побороть смущение, она отвернулась, рассеянно глядя на массивную дубовую дверь. — Но это скорее по моей вине, чем по вине этого, человека.

Она тотчас ощутила на волосах его дыхание — это сэр Росс наклонился к ней, едва коснувшись губами ее прически. Она чувствовала, что он стоит совсем рядом, и это ощущение наполнило ее трепетом. На ощупь она ухватилась за дверную ручку и, даже не обернувшись на него, стремительно вышла из кабинета.

Росс закрыл дверь, сел обратно за стол, упершись ладонями в заваленную бумагами столешницу, и глубоко вздохнул. Желание, которое до этого он всеми силами пытался сдержать, сжигало его адским огнем. Вся его воля, все его естество были теперь устремлены в одном направлении. София. Он боялся находиться в одной комнате с ней, столь велико было искушение прикоснуться к ней, впиться ей в губы ненасытным поцелуем.

Закрыв глаза, Росс попытался вновь сосредоточиться на знакомой обстановке кабинета. В этих стенах он провел большую часть последних пяти лет, окруженный картами, книгами, бумагами. Если он покидал эти стены, то только для того, чтобы провести расследование или по другому подобному делу. Однако он неизменно возвращался сюда, в эту комнату, в это средоточие законности всего Лондона. Неожиданно он сам поразился тому, что, отгородившись от внешнего мира, на несколько лет с головой ушел в работу.

На столе, отливая лиловым блеском, лежало злосчастное шелковое платье. Росс представил себе в нем Софию… Боже, как пошел бы его цвет к ее глазам, к ее пепельно-золотистым волосам! Но кто же прислал ей этот наряд? Росс почувствовал, что его сердце переполняет ревность, и сам поразился, откуда взялась в нем эта злость, это раздражение. Почему-то ему казалось, что право преподносить ей подарки, потакать ее маленьким капризам принадлежит ему, и только ему одному.

Он снова глубоко вздохнул, пытаясь понять ту смесь радости и внутреннего сопротивления,

что бурлила в его душе. Ведь когда-то он дал себе клятву, что никогда больше не впустит в сердце любовь. Он еще не забыл, как больно, как мучительно больно любить женщину, беспокоиться о ее благополучии, стремиться сделать ее счастливой и все потерять. Нет, он не должен допустить, чтобы это произошло с ним вновь. Боже, как сделать так, чтобы удовлетворить терзавший его ненасытный голод, но при этом душой не привязаться к этой удивительной женщине?

Ближе к вечеру, убедившись, что сэр Росс отправился расследовать очередное преступление, София уговорила Люси перевернуть матрас на его кровати и сменить постельное белье.

— Да, мисс, — ответила служанка и виновато улыбнулась: — Все время что-то мешает. Вот и сегодня чистила медные кастрюли и сковороды и стерла до крови ладони.

— Что?! — воскликнула София. — Стерла ладони? Дай мне взглянуть.

Увидев стертые до крови руки служанки, она испуганно вскрикнула. Бедняжка Люси, чтобы до блеска натереть медную посуду, ей приходилось орудовать особой смесью из песка и кислоты, и теперь ее ладони нещадно шелушились и сильно кровоточили.

— О, Люси, ну почему ты не сказала мне раньше?

И, добродушно ворча, она усадила бедняжку за кухонный стол, а сама заглянула в кладовую. Вернувшись оттуда с несколькими бутылями, она налила в миску глицерина, цветочной воды и масла и энергично взбила полученную смесь вилкой.

— Сначала полчаса подержи в этом растворе руки и ложись спать в перчатках.

— Но у меня нет перчаток, мисс, — бесхитростно призналась Люси.

— Нет перчаток? — София подумала о своих перчатках — это была единственная пара — и поморщилась при одной только мысли, что придется ими пожертвовать. Но в следующее мгновение, взглянув на руки несчастной судомойки, устыдилась. — Тогда ступай ко мне в комнату, — сказала она, — и возьми мои. Они лежат в корзине под ночным столиком.