Любовник леди Софии - Лиза Клейпас

Не успела София ответить на комплимент доктора, как из постели донесся недовольный голос сэра Росса:

— Линли, ты намерен проболтать целый вечер или все-таки займешься извлечением пули?

Доктор Линли хитро подмигнул Софии и тотчас принял серьезный вид.

— Мне понадобятся большой кувшин кипятка, кусок хорошего едкого мыла, горшок меду и стакан бренди. А еще я хотел бы побольше света.

София поспешила выполнять просьбу врача, а Элиза принесла свечи и несколько ламп.

К тому времени когда София возвратилась из кухни, в спальне главного судьи уже было светло как днем. Она поставила кувшин с кипятком, мед и бренди на умывальник и положила кусок мыла. Подойдя к кровати, она увидела, что доктор тщательно вытирает какие-то серебряные инструменты.

Заметив ее неподдельный интерес, доктор Линли улыбнулся:

— Рана не загноится и не станет источать дурной запах, если ее содержать чистой, хотя до сих пор никто не смог объяснить, отчего это происходит. Вот почему я стараюсь держать мой инструмент и руки в чистоте.

— А зачем вам понадобился мед?

— Мед — отличный бальзам для раны. Он способствует быстрому заживлению. А еще он предохраняет рану от того, чтобы при перевязке к ней не прилипали бинты.

— А бренди?

— Потому что мне хочется пить, — весело ответил доктор Линли и сделал глоток. — А теперь, мисс Сидней, позвольте, я вымою руки. Я хотел бы нащупать пулю — весьма пренеприятная процедура, доложу я вам. Вот увидите, сэр Росс будет сыпать проклятиями как последний матрос. Так что если у вас слабый живот и вас может стошнить, я бы настоятельно рекомендовал вам удалиться в другую комнату.

— Никуда я не пойду, — твердо возразила София. — Я останусь здесь.

— Что ж, дело ваше.

Линли взял в руки длинный, похожий на спицу инструмент и сел рядом с раненым.

— Постарайтесь не дергаться, — негромко предупредил он сэра Росса. — Если станет чересчур больно, я пошлю за сэром Грантом, чтобы он вас подержал.

— Я буду лежать как бревно, — шутливо пообещал сэр Росс.

Затем доктор Линли попросил, чтобы София встала у него за спиной и высоко подняла лампу. София выполнила просьбу, правда, при этом сама не спускала глаз с лица сэра Росса, а отнюдь не с умелых рук лекаря. Главный судья ничем не выдал, что ему больно, разве что, когда врач слишком глубоко засовывал в рану свой инструмент, у него еле заметно подергивалась щека или вырывался едва слышный вздох. Наконец доктор нащупал пулю — она застряла в кости.

— Ну вот, — спокойно произнес Линли, хотя было видно, что от напряжения у него на лбу выступила испарина. — Жаль, Кэннон, что у вас такая крепкая конституция. А то я бы посоветовал вам потерять сознание, прежде чем я возьмусь вытаскивать пулю.

— Ни разу не падал в обморок за всю свою жизнь, — пробормотал сэр Росс. Его взгляд был устремлен на лицо Софии. Она ободряюще улыбнулась ему — мол, следует потерпеть, все будет хорошо.

— Мисс Сидней, — негромко произнес доктор Линли, — придержите этот инструмент в том положении, в каком он сейчас находится, и ни в коем случае не меняйте угол.

— Хорошо, сэр. — Она тотчас взялась выполнять просьбу доктора, в то время как он сам потянулся за небольшим инструментом, похожим на щипцы.

— А у вас устойчивая рука, — одобрительно заметил он и вновь сам ухватился за щуп, после чего точными движениями принялся извлекать пулю. — Да и личико симпатичное. Если — вам когда-либо надоест работать здесь, на Боу-стрит, я с удовольствием возьму вас к себе в помощницы.

Но не успела София ответить на это предложение, как в разговор вступил сэр Росс.

— Ну уж нет, — недовольно проворчал он. — Она моя.

Сказал и потерял сознание. И лишь длинные темные ресницы отбросили тень на его мертвенно-бледные щеки.

Как только пуля была извлечена из плеча раненого, из раны тотчас хлынула кровь. Закусив губу, София наблюдала, как доктор Линли прижимает к ране чистый лоскут. Казалось, в воздухе до сих пор витали слова «она моя», произнесенные Россом Кэнноном до того, как он потерял сознание.

— Он… очень ценит мою помощь, — поспешила София прояснить смысл этой фразы.

— Извините, мисс. Сидней, но он имел в виду нечто совсем другое, — сухо заметил Линли, не сводя глаз с Кэннона. — Уверяю вас, я отлично понял, что он хотел сказать.

Наконец повязка была готова. Доктор посмотрел на Софию, затем на Элизу. Кухарка занималась тем, что собирала окровавленные полоски ткани, чтобы отправить их в стирку.

— Кто из вас будет ухаживать за больным?

Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, а обе женщины растерянно переглянулись. София закусила губу. Как ей хотелось взять на себя заботу о здоровье Росса Кэннона! И в то же время ей было страшно осознавать, что в ее душе зародилась нежность к этому человеку. Отвращение, которое она до этого испытывала к главному судье, постепенно отступало куда-то, исчезая, как снег на солнце. С каждым днем ей становилось все труднее сохранять в своем сердце ненависть к нему, и от осознания этого она ужасно расстроилась.

«Прости меня, Джон, — мысленно произнесла она с горечью, — за то, что я тебя предаю. Это так несправедливо по отношению к тебе».

Но пока ей придется на время забыть об отмщении. Выбора у нее нет. Она подумает об этом потом и решит, что ей делать.

— Я присмотрю за ним, — сказала она. — Скажите, доктор Линли, что я должна делать?

— Повязку необходимо менять дважды в день, — тотчас отозвался доктор. — Накладывайте ее на рану так, как я вам показал. Если заметите истечение гноя или дурной запах или же если плечо покраснеет и распухнет, срочно посылайте за мной. Кроме того, немедленно дайте мне знать, если кожа вокруг раны станет горячей на ощупь. — Он на минуту умолк, с улыбкой глядя на Росса, который заворочался и заморгал. — Кормите его, как обычно кормят больных, — давайте крепкий говяжий бульон, тосты, яйца всмятку — и, умоляю вас, Бога ради, не давайте ему кофе или по крайней мере ограничьте по возможности употребление этого напитка, чтобы он побольше спал.

По-прежнему улыбаясь, доктор Линли нагнулся и положил руку на здоровое плечо сэра Росса.

— Все, на сегодня мои обязанности выполнены, хотя через день-два я вернусь, чтобы вновь подвергнуть вас пытке. А теперь я пойду скажу сэру Гранту, что он может вас видеть. Если не ошибаюсь, он уже устал ждать, стоя там внизу.

С этими словами доктор Линли вышел из комнаты, причем на удивление неслышно для человека столь высокого роста.

— Какой, однако, милый джентльмен! — искренне восхитилась София.

— Это точно, — усмехнулась Элиза, — и к тому же холост. Сколько благородных дам в Лондоне хотели бы, чтобы он обихаживал их и как врач, и просто как мужчина. И той, кому удастся это сделать, считай, повезло, она никогда не пожалеет об этом.