Чума вашему дому - Анна Жилло

А уж как мне бы не хотелось, чтобы ты был моим пациентом! Второй раз снаряд в одну воронку — явно перебор.

Сказав это вслух, я встала и пошла на кухню. На первом курсе, как и многие студенты-медики, начала курить, чтобы избавиться от запаха анатомички, который въедался в ноздри и преследовал повсюду. Бросила быстро, через год, но до сих пор осталась привычка каждое утро постоять пару минут у окна, глядя во двор.

Вечером я сказала Люке, что если уж приспичит по кому-то страдать, это точно будет не Павел. Страдать вообще не хотелось, но… почему-то стало грустно. И оставалось только констатировать факт, что Артем смог меня чем-то зацепить. Всего два раза виделись, очень недолго, а вот поди ж ты! Прошло почти полмесяца, а я никак не могла выкинуть его из головы. Чем дальше, тем чаще вспоминала. Понимая отчетливо, что, если б он хотел со мной снова встретиться, нашел бы повод.

Тамара, заканчивай эту дребедень. Ты сама на себя не похожа. Как девчонка-невропатка.

Словно в ответ на эту разумную сентенцию, память выкинула кадр: Артем, подмигивающий мне в гардеробе Юсуповского дворца.

Shit, как говорится, happens.

Оставалось только сомнительно утешать себя тем, что мои проблемы в сравнении с ситуацией Люки и Тараса — вообще семечки.

В субботу прием у меня заканчивался уже в двенадцать, в основном я назначала на этот день контрольные осмотры. Выйдя в коридор, с удивлением заметила, что дверь в кабинет Тараса приоткрыта. Субботы у него были выходные, и в клинику он без крайней нужды не приезжал. Поколебавшись немного, я заглянула к нему.

Выглядел мой братец, конечно, ужасно. Как будто пил всю ночь. Лицо отекшее, глаза красные. Сидел за столом, уставясь невидящим взглядом в одну точку. Заметив меня на пороге, буркнул угрюмо:

— Заходи, что ты там топчешься?

Я вошла, закрыла дверь, села напротив.

— Что, уже знаешь?

Я не стала притворяться и кивнула:

— Да, мы вчера разговаривали.

— И что?

Жалость и сочувствие мгновенно разлетелись в пыль, натолкнувшись на тон Тараса. Как будто это я его бросила, а не Люка.

— А что ты хочешь услышать? Могу сказать то же, что и ей. Не жди, что буду выбирать между вами. Вы мне одинаково дороги, и от этой истории кошки все нутро содрали.

— Ну конечно, — криво усмехнулся он. — Спасибо тебе огромное, сестричка. Ты всегда была такой двуличной. И нашим и вашим за полушку спляшем.

— А ты не охренел ли, Матрас? — я встала и оперлась руками о край стола, наклонившись к нему. — Что ты несешь-то? И не ты ли часом Ольшанскому вывалил то, что ему знать не следовало? Не двурушно, нет?

— Ну ты вспомни, что еще в детсаду было, — фыркнул Тарас, и я почувствовала резкий запах перегара. Хотелось бы знать, на чем он добирался до клиники.

— Короче. Вы люди взрослые, разберетесь сами. Счастливо.

Я пошла к двери, но он встал и догнал меня. И сунул в руку какой-то листок.

— Передай своей подружке, вы ж там теперь снова рядышком.

Я посмотрела — и глазам не поверила.

Счет на оплату услуг клиники «Норд-вест» от вчерашнего числа. Анализы, узи, консультации специалистов. На очень такую четкую сумму.

— Ну ты и свинья, Тарас…

— Да? Правда? — он вскинул брови домиком. — Может, это я от нее ушел?

— Вычти из моей доли прибыли. Или из зарплаты. Как хочешь, — я разорвала счет пополам и бросила на пол. — Надеюсь, когда протрезвеешь, тебе станет стыдно.

— Нет, Тома, не станет. Не надейся. Можешь лизаться с ней сколько хочешь, дело твое. Можете вообще вместе жить, спать — что угодно. Мне плевать. Но чтобы я об этой твари больше не слышал. Поняла?

Я молча вышла. Даже дверью хлопать не стала — к чему?

Десять лет назад, когда я вот так же стояла одной ногой на пороге, не решаясь сделать последний шаг, мы с Тарасом вдвоем крепко набрались. И я вдруг выплакалась ему в жилет, чего обычно себе не позволяла. Вывалив все свои претензии к Стасу, причем в не самой корректной форме. И все это мой дорогой братик на следующий день передал по назначению. Дословно.

Зачем, потом допытывалась я. Вот просто интересно было — зачем? Не знаю, Том, так вышло, бормотал он, отводя взгляд. Тогда мы здорово поссорились и не разговаривали месяца два, до самых госов. С одной стороны, это его предательство облегчило мне уход. С другой, было так противно, что не передать. И вот сейчас я точно так же могла пересказать наш разговор Люке, вернув должок и заодно избавив ее от возможных угрызений совести. Но и это было не менее противно.

Вечером позвонил отец. Как минимум необычно. Общались мы редко и только в случае крайней необходимости.

— Тамара, что вообще происходит? — спросил он сухо, едва поздоровавшись. — Я ждал сегодня Люку, она не приехала. Позвонил. Сказала, что ушла от Тараса и теперь ей неудобно пользоваться моей помощью. Я ее, конечно, отругал, сказал, чтобы без глупостей приезжала. Позвонил ему, он вообще разговаривать не захотел.

— Пап, я ничего не знаю. То есть знаю, что Люка собирается разводиться, но никаких подробностей.

— Ну ладно, — вздохнул он. — Извини, что побеспокоил.

Да, денек закончился не лучшим образом. Надо было срочно чем-то отвлечься. Сожрать торт. Напиться в хламину. Заняться сексом. Но идти в магазин за тортом не хотелось. Пить в одни ворота я не любила, секс в подобной компании и вовсе считала унылым суррогатом. Оставалось лишь одно. Сесть за свою многострадальную гонорейную диссертацию.

Никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже. Это я давно усвоила.

В воскресенье вечером позвонила Люка и спросила, не могу ли я одолжить ей тысяч двадцать до зарплаты.

— Могу, конечно, — ответила я растерянно. — Заходи. А что случилось?

— Не по телефону, — коротко припечатала она. — Сейчас приду.

Пока Люка шла, я наскребла десятку наличкой, остальное скинула ей на карту. Коротко тренькнул звонок. Она не вошла, а просочилась в дверь — бледная, глаза заплаканные. Джинсы и свитер, волосы кое-как стянуты в хвост.

— Прости, Том, мне надо квартиру снять, а кое-кто карту заблокировал.

— Так… — я почувствовала, что сейчас начну плеваться серной кислотой. — А подробнее?

Мы снова сели за стол на кухне, с кофе и все той же бутылкой ликера. Дежавю!

— Видишь ли, родители вовсе не рады, что я вдруг вот так свалилась на голову. И я могу это понять. Они были уверены, что доченька удачно пристроена, а тут здрасьте вам через окно. Да и потом, когда две взрослые тетьки стукаются попами на кухне у плиты — это не есть гуд. Я и не собиралась у них жить, так, несколько дней перекантоваться, пока не найду что-нибудь. Квартира-то вам с Тарасом по наследству досталась, я на нее не претендую.