Интриганки - Наталья Будянская

– А ты ее спросила? Насколько я помню, она не хочет нашей помощи.

– Она так всегда говорит, «сама справлюсь» и что потом? Надо включаться, не слушать ее возражения.

– Оксана, притормози. Зачем летишь впереди паровоза?

Женя повысила голос.

– Я думала мы все решили.

– Кто решил? Кто? Ты сама решила, а теперь навязываешь и роли распределяешь.

Оксана задохнулась от негодования. Ее лучшие побуждения, ее светлое и бесценное желание помочь оборачивалось танковым сопротивлением подруги. Которая, по глубокому убеждению Оксаны, должна прыгать от радости, что это не ей пришлось тратить время, ломать голову и придумывать способы помощи семье Маринки. А Женя, наоборот, бухтит и обижает Оксану.

Почему это происходит? Почему пока одни позволяют себе поспать и понежится в кровати, другие выполняют всю работу и еще дополнительно спасают мир в лице подруги. Почему любовь к себе, воспетая всеми психологами мира, оборачивается ядерным оружием к близким подругам? Получается, поливая комплиментами и лелея нежностью одного человека – Женьку – непреднамеренно страдают другие. Оксана искренне не понимала, почему потраченное ее личное время, найденные доводы, а главное – желание помочь – оборачивается против нее самой. Словно ей больше всех надо Маринкино счастье. Словно королевское величество Женю одолела лень беспросветная и шевелиться она не хочет. Даже ради лучшей подруги.

Оксана отключилась не прощаясь.

Ночью не могла уснуть, долго ворочалась, тяжело вздыхала. То ей мешал свет ночника, то не могла без него уснуть. Открывала и закрывала окно на проветривание. Стягивала одеяло с супруга, раскрывалась обратно и уснула только под утро. На работу пришла утомленная и злая. Лиза утром отказалась завтракать овсянкой с сухофруктами, бросила недопитую чашку чая в раковину, не помыла посуду и убежала в школу раньше ее. День начинался криво и не интересно.

Дети носились по коридорам, словно необузданные пони, нагоняя головную боль. Оксана зашла в учительскую, взяла журнал, села за стол, положила руки и склонила голову. Господи, почему всё так несправедливо? Когда наступит тот прекрасный возраст абсолютного внутреннего равновесия и гармонии?

Внешний шум жужжал далёким фоном. Оксана представила шелест волн, бирюзовое море, на котором не была с детства, и незаметно уснула. Ей снились чайки, ракушки, горячий песок, продавцы пахлавы и кукурузы. Интересно, они сейчас есть, эти продавцы? Ходят по пляжу закопченные солнцем и орут со всех сторон пляжа призывные рекламные речёвки? Спустя двадцать лет существует еще эта отрасль?

Оксане шестнадцать и это их последняя поездка на море всей семьей. Родители притащили на пляж арбуз, раздавали сочные ломти прямо в руки. Оксана пыталась кусать аккуратно, как леди, но ничего не получалось. Слетелись осы, мама отмахивалась полотенцем. Оксана вгрызалась в красный сочный бархат мякоти, глотала не жуя, вытирала липкий подбородок и не знала, как остановиться, чтоб не лопнуть. В шестнадцать облизывать пальцы неприлично? Сок склеивал пальцы и щеки, к морю бежать далеко, через плотный ковер отдыхающих. Оксана сунула палец в рот и незаметно облизала. Сначала один, потом все остальные. Липкий запах арбуза ее преследовал.

Почему они не ездят с Сергеем на море? Почему с появлением ребенка ни разу не съездили в отпуск вместе всей семьей? Когда это отдаление произошло? Может, вместо того, чтобы спасать семью Маринки, пора заняться своей собственной? Посмотреть правде в глаза и исправить то, что не нравится? Пока не поздно. Пока есть желание и не наступила старость. Им еще нет и сорока, а отношения совсем не те, о которых она мечтала.

Ощущение качающегося на волнах надувного матраца убаюкивало глубже и глубже. Чайки разлетелись, звуки стихли. Оксана нырнула в непроглядную морскую пучину. Не побоялась. Без акваланга и маски. На дне, в окружении скользких медуз, сидел Нептун. Медузы протягивали щупальца, но не могли коснуться Оксаны. Запряженные в повозку, они ждали команды из кареты Нептуна. Корона с трудом держалась на его голове, то и дело сползая то на одно ухо, то на другое. Он заметно нервничал и не мог определиться куда ехать. Выглядел царь не по-царски. В не глаженом кафтане и босиком. Очень смахивал на рано облысевшего Дениса Олеговича – директора школы. С таким же требовательным голосом за елейной улыбкой.

– Оксана Юрьевна, что происходит? – спросил Нептун.

Оксана только было открыла рот, чтоб познакомиться и рассказать о цели визита в подводное царство, как ощутила во рту свой собственный палец без вкуса арбуза. Внезапно одна из медуз заговорила писклявым голосом безобразника Никиты Шмякина:

– Оксана Юрьевна смотрит в журнал.

Оксана моргнула и приоткрыла глаз.

Тут же перед ее взором возник журнал, стол, шкафы учительской. Всё в косой плоскости, заваленное на бок. В ту же секунду покрылась иголками отдавленная правая рука и обслюнявленный палец. Оксана открыла глаза и резко выпрямилась. Картинка перевернулась. Она вытерла рот, потерла онемевшую руку и прокашлялась. Ужас ситуации постепенно начал до нее доходить.

Рядом стоял Шмякин Никита с перекошенным от испуга лицом и директор школы Денис Олегович. Оксана опустила глаза и мечтала провалиться под стол. Туда, в недра, под воду. В нептунье царство. Надо что-то срочно придумать. Потерла лоб. Между глаз нащупала вмятину, которой там раньше не было. Взглянула на правую руку. Похоже, на лбу отпечаталось ее обручальное кольцо, пока она шастала по дну морскому в сновидениях.

Она улыбнулась и попыталась прикрыть лоб короткой челкой.

– Что здесь происходит, Оксана Юрьевна? – переспросил директор.

– Я жду…, – сказала Оксана и остановилась.

«Начала урока? Чего я жду?»

– Оксана Юрьевна хотела меня отпустить домой, – вставил слово хитрый Шмякин.

«Откуда дети такие берутся? Перебивают старших, не бояться вступать с ними в разговор? Как он вообще здесь оказался?»

– Да, хотела, – Оксана уцепилась за эту возможность, – и как раз смотрела в журнал на оценки Никиты.

Оксана указала пальцем на фамилию ученика.

Обратилась к мальчику, игнорируя директора:

– Видишь, Никита, сплошные эн-ки? Как я могу тебя отпустить? Куда?

Никита выпучил глаза. По законам жанра училка должна ему подыграть, раз он ее спасает, а она упирается.

– К бабушке в больницу, – сказал Никита. – У нее шишка на лбу, упала и сильно ударилась. Ничего не помнит.

Оксана машинально потерла лоб и поставила руку в позу мыслителя, прикрывая следы своего позора.

– Хорошо, Никита, иди. Завтра принеси записку от родителей.

Никиту сдуло раньше, чем она успела моргнуть. Эхом прокатилось его «хорошо» по пустому коридору.

– Оксана Юрьевна, вы не могли бы проблему с отдельными учениками решать на переменах, а не в учебное время? Вернитесь на урок. Ваш класс на ушах стоит.