Психи - Энн Шеридан

они не посмели бы упустить возможность поиздеваться надо мной еще больше.

Маркус снова прижимает кончик своего лезвия к моей коже, прямо посередине груди, и медленно проводит им по моему телу, хотя жгучая боль, которая была раньше, прошла. Кончик мягко касается моей груди, и это почти как ласка. Кончик изгибается на моей груди, отодвигая шелк еще дальше в сторону, прежде чем спуститься ниже талии и вызвать волну мурашек по всему телу.

Он убирает руку, и я наблюдаю, как он легко подбрасывает нож, лезвие сверкает на солнце, прежде чем Маркус ловит его, острый кончик упирается в его ладонь. Он придвигается ко мне и кладет другую руку мне на талию, его мозолистые пальцы грубо касаются моего тела. Он наклоняет голову, и я чувствую его дыхание на своем плече, а его свежий, мужественный аромат опьяняет меня. Прежде чем я успеваю спросить, что он делает, его рука движется, и гладкая рукоятка перочинного ножа скользит прямо у меня между ног.

Я ахаю, моя киска вздрагивает от внезапного прикосновения, когда прохладный металл касается моего ноющего клитора, медленно продвигаясь дальше вниз. Моя киска сжимается еще сильнее, когда он начинает двигаться в противоположном направлении, дразня меня, проводя гладкой ручкой мимо моего клитора прочь от моего тела.

Он поднимает нож, и я вижу, как мое возбуждение поблескивает на металлической рукоятке, но вместе с этим и тонкую струйку крови с кончика лезвия, лежащего в его ладони. Маркус поднимает руку, пока блестящая ручка не оказывается прямо между нашими лицами, и как раз в тот момент, когда он завладевает моим полным и безраздельным вниманием, его язык выскальзывает и проводит по длинному краю ручки, пробуя на вкус все, что я могу предложить.

— Ты говоришь ”нет", — грохочет он, его глубокий тон отражается от стен, когда он небрежно швыряет нож через всю комнату. Он ударяется о каменную стену и беззвучно приземляется на мою кровать, посылая волну облегчения, пульсирующую по моим венам. — Но твое тело кричит — да.

Сейчас это абсолютно невозможно отрицать. Он сам видел доказательства. Поэтому, понимая, что, возможно, совершаю чертовски большую ошибку, я киваю, чувствуя, как внутри все сжимается от беспокойства.

Его пальцы скользят вверх по моему бедру и скользят по талии, прежде чем, наконец, остановиться на моем плече. Он берет оставшийся черный шелк, который висит рядом со мной, и без усилий срывает его, прежде чем проделать то же самое с другой стороны и позволить шелку упасть, оставляя меня уязвимой и напуганной. Хотя что-то подсказывает мне, что он действительно здесь только для того, чтобы потрахаться. Моя маленькая, лишенная секса душа кричит от восторга, но голова все еще предупреждает меня быть осторожной.

Он обходит меня, медленно кружа, пока его пальцы скользят по моей коже. Я чувствую его острый взгляд на своем теле, пристально наблюдающий за мной и изучающий каждый дюйм меня, в то время как мое сердце бешено колотится, мне не нравится, что он находится вне поля моего зрения, когда он стоит прямо у меня за спиной.

Мое тело дрожит, когда он придвигается ближе, и я чувствую, как его твердый член напрягается под его штанами, когда он прижимается своим телом к моему. Его рука мягко скользит по изгибу моей задницы, и хриплый стон срывается с моих губ.

Мои глаза расширяются.

Черт. Это был плохой ход. Одно дело дать ему понять, что я согласна на небольшой бессмысленный трах, но показать, насколько сильно я в этом нуждаюсь, — это ошибка, за которую, я уверена, я поплачусь.

Он убирает руку, и я беру себя в руки, точно зная, что будет дальше.

ШЛЕПОК.

Громкий, хриплый вздох вырывается из моей груди, когда острая боль пронзает мое тело. Моя задница горит от шлепка, но прежде, чем я успеваю сосредоточиться на пульсации, его рука обвивается вокруг моего тела и скользит вниз по бедру.

Маркус поднимает его высоко и отводит мое колено в сторону, широко раскрывая меня, в то время как другая его рука обхватывает мою киску. Он расставляет пальцы, захватывая мой клитор указательным и средним пальцами, прежде чем сильно сжать.

— Это мое, — говорит он мне. — Ты моя. Ты не должна отдавать это никому. Ни Роману, ни Леви, ни любому жалкому ублюдку, который придет за тобой. Это понятно?

Инстинктивно я извиваюсь в его объятиях, отчаянно желая ощутить удовольствие и одновременно борясь со своими внутренними мыслями, говорящими мне, что я должна реветь, как гребаный ребенок, в углу комнаты.

— А если я скажу — нет? — Спрашиваю я, слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить.

Тепло его дыхания скользит по моей шее, посылая электрическую волну прямо к моему сердцу.

— Ты просишь меня остановиться? — спрашивает он, когда его жесткий взгляд натыкается на мой хрупкий взгляд.

— Нет, — хнычу я, качая головой, отчаяние пульсирует во мне. Я бы все отдала, чтобы он отпустил мой клитор и дал мне то, что мне нужно. — Пожалуйста, не останавливайся.

— Тогда скажи мне, что ты понимаешь. — Его пальцы сжимаются чуть сильнее, и я задыхаюсь, прерывисто вдыхаю и непреклонно киваю. — Скажи это, — выдыхает он мне в ухо.

— Только твоя.

Маркус в ответ отпускает мой клитор и потирает его медленными круговыми движениями, наконец-то снимая тупую боль, но недостаточно сильно. Я только начинаю привыкать к его ритму, когда его руки опускаются, и с моих губ срывается всхлип, но прежде, чем разочарование охватывает меня, он берет меня за талию и раскручивает, цепь легко поворачивает меня по кругу.

Я сталкиваюсь лицом к лицу с Маркусом, вижу, как его смертоносные глаза фокусируются на моих, и вспоминаю, с кем, черт возьми, я имею дело. Я не должна была этого допускать, но сейчас мое тело слишком напряжено. На каком-то уровне я знаю, что это, должно быть, извращенная шутка, и что он обязательно оставит меня на взводе. С братьями ДеАнджелис никогда не бывает все так просто.

Он придвигается ко мне и проводит тыльной стороной костяшек пальцев вниз по моему лицу, когда я чувствую, как его твердая грудь прижимается к моей. Он наклоняет голову таким жутким образом, что на мгновение страх снова начинает овладевать мной.

Без предупреждения его губы опускаются к изгибу моей шеи, и мое тело замирает, когда его язык дразнит мою чувствительную кожу, но, когда его рука возвращается на мою талию и ласкает мою кожу, я обнаруживаю, что снова расслабляюсь.

В любой другой ситуации я бы протянула руку и