Вторая правда - Кендра Эллиот

– Ого… Расскажи все! – оживилась Роуз.

Мерси рассказала. Судя по широкой улыбке и вопросам сестры, в этой ситуации можно найти кое-что забавное. Совсем чуть-чуть.

– Жаль, у вас нет ранчо, – подумала вслух сестра. – Мама с папой придумали бы в наказание массу изнурительных дел.

– Это точно. – Мерси решила пока не думать о племяннице. – А ты как себя чувствуешь в последнее время?

– Хорошо. На этой неделе меньше тошнило.

Кожа Роуз сияла. И вся сестра лучилась счастьем. Ее спокойствие бросалось в глаза больше обычного. Собственно, Роуз спокойно относилась к своей беременности с первого дня – по крайней мере, насколько было известно Мерси. Та тревожилась за сестру, но настроение Роуз заставляло ее сдерживаться.

Кейли принесла американо с густыми сливками для Мерси и две тарелки с шоколадными батончиками. Мерси тут же откусила от батончика, наслаждаясь горьким вкусом шоколада и хрустом миндаля. Ее любимый шоколад: темный, твердый, не слишком сладкий.

Роуз откусила от своего и запила кофе.

– Талантливая девушка, – отметила она, с блаженством жуя шоколад.

– Это точно. И может заняться чем пожелает после того, как окончит колледж.

– Думаю, Перл вполне справится с кофейней, если Кейли уедет учиться, – добавила сестра. – Когда Перл говорит об этом, у нее радостный голос. Она давно так не радовалась.

– Да, я тоже заметила, – согласилась Мерси. – В последние годы она не работала?

– Нет. Рик хотел, чтобы она сидела дома с детьми и занималась хозяйством. Думаю, Перл тоже это устраивало. Но когда Чарити уехала, она, мне кажется, стала чувствовать себя бесполезной. Сэмюель же особо не нуждается в родительской опеке. Так что работа в кофейне придала ее жизни смысл.

– А Рик что думает?

Мерси успела совсем немного пообщаться с мужем и с сыном Перл. Она заметила, что сестра пытается сохранить своего рода стену между Мерси и своими близкими, и решила уважать ее решение. Но когда-нибудь агент Килпатрик познакомится поближе с племянницей и племянником.

И с детьми Оуэна тоже.

Роуз подняла ладонь и покачала из стороны в сторону:

– Рик несколько раз жаловался. Кажется, ему не нравится готовить завтрак самому. – Ее губы изогнулись в улыбке.

– Это ему только на пользу, – заметила Мерси. – А уж Перл – тем более.

Она посмотрела на Перл за стойкой кафетерия. Сестра держалась уверенно. Рассмеялась, когда посетитель ей что-то сказал. Она определенно счастлива. От ее смеха у Мерси потеплело на душе.

– Согласна. Топтаться на месте нехорошо.

Агент Килпатрик решила сменить тему:

– Ты знаешь Паркеров? Молодая семья, живут неподалеку от вас… Вчера вечером я познакомилась с Джулией и Стивом – приехала расспросить о пожаре на их участке.

– Я их знаю. Малышка Уинслет просто очаровашка. – Роуз наморщила нос: – Наутро после пожара до меня доносился запах дыма.

– Ты слышала о чем-то необычном в последнее время? – Мерси вдруг поняла, что ее сестра – превосходный источник информации о городской жизни. – Я имею в виду…

– Я поняла, что ты имеешь в виду. Ты хочешь знать, слышала ли я что-нибудь про стрельбу и пожары. Кто, по слухам, может быть виновником, кто обижен на соседа и хотел бы отомстить, кто имеет зуб на полицию…

– Именно это.

– До меня не доходило ничего такого, что может быть полезным.

– Значит, что-то до тебя доходило.

– Ну конечно. Все только об этом и судачат.

– И что говорят?

Мерси знала: зацепки могут обнаружиться в самых обыденных разговорах. Она сама провела в городе еще слишком мало времени, чтобы окружающие свободно общались в ее присутствии; а вот Роуз разговорит кого угодно.

– До гибели шерифов все были уверены, что это шалят дети или подростки. Считали, что у какого-то ребенка нездоровое пристрастие к огню и родителям надо внимательнее следить за детьми, пока это не нанесло серьезный ущерб.

– Но Паркерам причинили немалый ущерб. Чтобы восполнить утраченные запасы, им понадобятся годы.

– Согласна, – кивнула Роуз. – Я слышала, как мама и папа говорили, что помогут им, чем смогут.

В Мерси боролись два чувства – гордость и печаль. Гордость – потому что мать и отец поддерживали своих единомышленников и помогали им, а печаль – потому что она сама теперь не заслуживала родительского внимания.

Я не могу восстановить связь, которую они оборвали.

– А после смерти шерифов все заволновались. То, что списывали на глупых детей, стало общей угрозой. Раньше о поджогах говорили со злостью и презрением; теперь – понизив голос и явно нервничая. Люди почувствовали себя незащищенными.

– Понятно, – Мерси прекрасно понимала, что имеет в виду Роуз. – А о чьих детях судачили в первую очередь?

– Единственные имена, которые я слышала, – двух юных Экхемов. Но это только из-за их прежнего поведения – ну, ты поняла.

– А они раньше баловались с огнем?

– Насколько я знаю, нет. Две женщины, которые о них говорили, предположили это только потому, что Экхемы курили, пили и носились на мотоциклах по центру города.

Джейсон Экхем – один из тех молодых людей, которые были с Кейли прошлой ночью. Мерси сделала глоток, вспоминая, как вели себя ее братья в юности. Парни в определенном возрасте имеют привычку делать глупости.

– Ты знакома с Тильдой Брасс? Владелицей участка, на котором застрелили шерифов?

– Встречались пару раз. Тихая женщина. Двигается бесшумно и разговаривает так, словно витает где-то.

– Трумэн сказал, у нее проблемы с памятью. Возможно, слабоумие в начальной стадии.

На лице Роуз отразилось понимание.

– Это все объясняет. Наверное, она не сообщила так уж много полезного?

– Вообще ноль.

– Бедные шерифы и их семьи, – прошептала сестра. – Поедешь вечером на похороны?

– Да. Тебя подвезти?

– Нет, Перл отвезет.

Они с Роуз сидели молча. На них нахлынули воспоминания о недавних похоронах.

– Как Кейли – держится? – спросила Роуз.

– Превосходно держится, с учетом ситуации. Я стараюсь побольше загружать ее. Дела отвлекают от мыслей о Леви.

– Иногда я просто сижу и вспоминаю его. – Роуз рассеянно поглаживала кофейную чашку. – Важно не забывать о светлых моментах прошлого.

Но потом ты вспоминаешь последний день Леви.

Розовый шрам, расположенный пугающе близко к правому глазу Роуз, приковывал взгляд Мерси. Она позволила вырваться из-за запертой двери и захлестнуть сознание волне гнева и ненависти к тому, кто напал на сестру. Он убил ее брата и ранил ее сестру. Ей хотелось кастрировать мерзавца за то, что он сотворил с ее родными. Вместо этого Трумэн пытался спасти ему жизнь. Но безрезультатно. Мерси не чувствовала вины за ненависть к покойнику – она подпитывалась ненавистью. Это придавало ей сил в нынешних поисках убийцы полицейских.