Дело о черной вдове. Записки следователя - Александр Ковалевский

Организатор и исполнитель убийства Олег Коновалов, как особо опасный рецидивист, был приговорен к девятнадцати годам лишения свободы. В своем последнем слове он сказал, что относится к решению суда с пониманием, и часто повторял: мол, не мы такие, жизнь такая, но какого-либо раскаяния не испытывал.

В субботу первого апреля старшему следователю городской прокуратуры Зое Василевской было не до традиционных в этот день шуток и розыгрышей. Вчера сотрудникам прокуратуры представили нового начальника взамен недавно ушедшего на пенсию Михайловского, а новая метла, как известно, по-новому метет. Новый прокурор Щепкин Василий Петрович, собрав в пятницу в конце рабочего дня всех следователей на совещание, сразу заявил, что научит их всех, как надо работать, а тот, кто уходит с работы раньше десяти вечера, не имеет права называть себя следователем. Что касается законных выходных, то, по его прокурорскому мнению, настоящему следователю неприлично об этом даже заикаться, правда, милостиво разрешил приходить на работу в субботу и воскресенье не ровно к девяти, а на час позже.

Хотя Зоя и сама привыкла не считаться с личным временем, как, впрочем, и любой работник правоохранительных органов с ненормированным рабочим днем, и при служебной необходимости задерживалась на работе сколько нужно, но прокурорский наказ работать до десяти вечера, да еще и без выходных, она сочла форменным самодурством. Начальников-самодуров она по жизни терпеть не могла, а десять лет безупречной работы в прокуратуре давали ей внутреннюю свободу послать такого самодура куда подальше. Потому в эту пятницу она демонстративно покинула стены прокуратуры ровно в восемнадцать ноль-ноль, то есть сразу после окончания трудового дня, и еще своего коллегу-приятеля «важняка» Пашку Федорова подбила в пику новому начальнику уйти с работы вовремя. Паша ее дерзость не одобрил, но и прослыть в ее глазах трусом не хотел, поэтому ему пришлось поддержать ее «бунт на корабле».

На этом протестное настроение у Зои не иссякло, и в субботу первого апреля она приплелась на работу аж в двадцать минут одиннадцатого. Сам Щепкин приехал в прокуратуру на служебной «Волге» с личным водителем ровно в десять ноль-ноль и потом еще минут десять встречал неодобрительным взглядом всех, кто появился на работе позже его. Василевскую же он так и не дождался, так что Зоя проскочила в свой кабинет мимо его бдительного ока, но под раздачу все равно попала.

Щеголяя ладно сидевшей на нем прокурорской формой, Щепкин с важным видом обходил с инспекцией кабинеты, проверяя, все ли следователи по его вчерашнему распоряжению вышли в субботу на работу. Зашел он и в кабинет Василевской, как назло, в тот момент, когда она решила освежить лак на ногтях.

– Так вот вы чем в рабочее время занимаетесь! – с места в карьер напустился на нее Щепкин.

Застигнутая врасплох Зоя возьми да и брякни первое, что ей пришло в голову: «А у вас вся спина белая».

– Думаете, как первое апреля, так вам все позволено? – не унимался прокурор. – Вот вчера вы во сколько ушли с работы?

– Как рабочий день закончился, так и ушла, – с вызовом ответила она.

– Это плохо. Вы, очевидно, забыли, что у нас ненормированный рабочий день. Так я вам напомню! – назидательно произнес он и начал ей разъяснять порочность ее ухода с работы раньше десяти вечера.

Зоя, дабы больше не нарываться на неприятности, молча выслушивала его, пока прокурор, закончив наконец ее распекать, не убрался восвояси.

Работать в эту первоапрельскую субботу ей почему-то решительно не хотелось, как, впрочем, и большинству ее коллег, которые занимались сегодня чем угодно, только не своими прямыми служебными обязанностями. Причиной для всеобщего нерабочего настроения стал первоапрельский розыгрыш Щепкина, который теперь бурно обсуждался с комментариями на всех этажах городской прокуратуры.

Дело в том, что новый прокурор, очевидно, достал своими нотациями не только Зою, и какой-то доброжелатель повесил на доске объявлений приказ об увольнении старшего советника юстиции Щепкина Василия Петровича с занимаемой должности в связи с переводом его в Генеральную прокуратуру на вышестоящую должность. Сам Щепкин наткнулся на этот приказ, когда решил проверить пропускной режим во вверенном ему учреждении. Доска для объявлений и приказов висела на первом этаже, как и положено, на самом видном месте, и пройти мимо нее он просто не мог.

Зоя очень сожалела, что пропустила весь этот цирк с розыгрышем. О том, как отреагировал на него прокурор, она узнала во всех пикантных подробностях от заглянувшего к ней на чашку чая старшего следователя Паши Федорова, которому посчастливилось увидеть все своими глазами.

– Представляешь, – давясь от смеха, рассказывал ей Паша, – этот дурак так обрадовался повышению, что тут же кинулся звонить в Генпрокуратуру уточнить, на какую именно должность его назначили. Не знаю, что ему там ответили в Генеральной, но через пять минут он вылетел из своего кабинета, красный как рак, и собственноручно содрал с доски объявлений шуточный приказ, а потом еще долго разорялся, что найдет и покарает неизвестных шутников.

– Круто! – восхитилась она.

– Круто-то круто. Только этот Щепкин и так не подарок, а теперь точно на всех нас взъестся.

– Да ерунда все это, – небрежно отмахнулась Зоя. – Мало мы с тобой на своем веку перевидали разных начальников?

– И то верно, – согласился он. – Но этот придурок, чувствую, нас окончательно доконает. Чего только стоит его распоряжение, чтобы мы работали без выходных. Как будто до него мы тут только и делали, что отдыхали, – ворчливо заметил он.

– Да плюнь ты на это распоряжение, и все, – посоветовала Зоя. – У меня есть анекдот в тему. Собрал начальник весь трудовой коллектив и говорит: «Так, с сегодняшнего дня мы начинаем работать по-новому. Суббота и воскресенье – выходные. Понедельник – отдых от выходных. Вторник – подготовка к работе. Среда – рабочий день. Четверг – отдых от рабочего дня. Пятница – подготовка к выходным»… Возмущенный возглас из зала: «И долго мы так по средам вкалывать будем?»

– Вот бы нашему новому прокурору этот анекдот рассказать. Его бы тогда точно кондрашка хватила, – мечтательно произнес Паша. – Ну, что там с чаем? Или, может, предложишь чего-нибудь покрепче? Ты как-то говорила, что у тебя армянский коньяк в сейфе до сих пор не оприходованный стоит?

– Паша, если прокурор нас поймает сегодня еще и за распитием спиртных напитков в рабочее время, тогда нам точно головы не сносить, – предостерегла она.

– Да ладно тебе, снаряд в одну воронку два раза не падает. Тем более сегодня суббота все-таки, так что время это как бы не совсем и рабочее. И потом, раз нам выходных теперь никто не дает, где же нам еще пить, как не на работе?

– Паша, мне для тебя коньяка, сам понимаешь, не жалко, но составить тебе компанию, увы, не смогу. Извини, мне кто-то звонит. – Она открыла сумочку, пытаясь найти в ней оживший мобильный телефон.

Звонил ей начальник городского угрозыска Сергей Сокольский.