Ермак. Война. Книга седьмая - Игорь Валериев

сделал это вовремя, так как свист пуль раздался совсем рядом.

— Владимир Александрович, не надо геройствовать. Глупо погибнуть от пули какого-нибудь хунхуза или контрабандиста, подумавшего, что пришли по его душу, — мирно произнёс я, извиняясь за свои действия.

— Однако, Тимофей Васильевич, Вы настояли на участие в этой облаве, хотя все были против, — усмехнувшись, ответил полковник, покосившись на своих подчинённых.

— Хочется быть рядом с событиями. Чем чёрт не шутит, вдруг какая-нибудь крупная рыба попадётся. Я всё-таки и английским, и китайским владею. Немного знаю японский. Хотелось бы допросить по горячему.

Савельев расхохотался.

— Помню, помню, как Вы допрашивали покушавшихся на цесаревича. Они потом все пели соловьём, — полковник успокоился и внимательно посмотрел мне в глаза. — Всё-таки надеетесь, что кто-то попадётся?!

— Владимир Александрович, надежда умирает последней, а фортуна может и лицом повернуться…

Меня прервало отделение стрелков, которое пробежало по улице к отелю мимо нас, стреляя на ходу. Ружейная пальба усиливалась.

* * *

Я вырвался из воспоминаний и облегчённо вздохнул. Качка значительно уменьшилась, и мой желудок начал успокаиваться.

«Да, битва за «Отель Купера» вышла кровавой. Как я и предполагал, нужных нам диверсантов там не оказалось, но зато проходил совет каких-то шишек японского криминалитета с охраной, — я мысленно зло усмехнулся. — В общем, Чжан развёл меня как мальчишку. Нашими руками избавился от конкурентов».

Солдаты и бойцы охотничьей команды Арсеньева, исполняя приказ, ответили огнём на любое сопротивление. Бой вышел славный. С нашей стороны пять погибших и двенадцать раненых. Со стороны японского криминала десять трупов и более двадцати раненых. Плюс к этому ещё с десяток убитых и почти тридцать человек пострадавших непричастных.

Среди наших раненых оказался и поручик Арсеньев. Пуля из японского револьвера типа-26 пробила ему левое лёгкое рядом с сердцем. Врачи во Владивостокском госпитале гарантировали, что через полгода тот вернётся в строй, но мрачный осадок на душе у меня остался. Всё-таки это я виноват из-за своей доверчивости в его ране, а также в смерти и ранении остальных бойцов. А эта сволочь Чжан растворился на просторах, точнее, в трущобах Миллионки.

«Я его ещё найду, — мстительно пронеслось у меня в голове, а потом будто обухом по голове ударило. — Чёрт! Владимир Клавдиевич Арсеньев! Так это же автор «Дерсу Узала»! То-то меня постоянно мучила мысль, что я его откуда-то знаю. Млять! А он теперь это напишет?!»

Совершенно расстроенный я собрал со стола бумаги и, достав чемодан, положил их в специальный отдел. Посмотрел на уложенную форму и оружие, закрыл крышку и вернул его на место.

На пароходе я путешествовал в партикулярном платье с документами на имя французского гражданина Пьера Ришара. Ну, прикололся я так, когда мне делали документы для этой поездки. Правда, то, что меня провожала на борт делегация из коменданта крепости, начальника порта и полковника Савельева, да ещё и с их свитами, делали эту маскировку смешной. Но… Как их превосходительств и главного жандарма пошлёшь подальше?! Итак, дел во Владивостоке натворил. Хорошо, что успел отбыть до того, как туда приехал Гродеков. Часа на два разминулись.

«Ладно, завтра буду в Мозампо, и будем решать основную задачу, — подумал я, укладываясь на койку. — Если качка успокоится окончательно, надо будет сходить чего-нибудь перекусить».

Это была последняя мысль, после которой я провалился в сон.

Глава 6. Мозампо.

Я вышел на спокойную палубу парохода и окинул взглядом бухту Мозампо, которая вместе с островом Каргодо* могла бы стать наилучшей базой российского флота.

* на современных картах о. Кодже.

В бухтах острова Каргодо могли бы укрыться флоты всего мира, а его географическое положение было необыкновенно выгодное. С устройством «орлиного гнезда» на Каргодо внезапная высадка японцев в Корее стала бы немыслимой. А военно-морская база нависла бы над японскими портами Такесики и Сасебо, которые сейчас запирают входы в Корейский пролив, и стала бы связующим звеном между Владивостоком и Порт-Артуром.

База в Мозампо, с которой можно было одновременно контролировать Японское и Корейское моря, сделала бы Россию истинной владычицей восточных морей.

Корабль уверенно идёт по спокойному морю и перед моими глазами предстаёт картина рейда Сильвия, на котором стоит много гражданских судов, включая и необходимую мне шхуну, а за ним проход к порту Мозампо.

Об этом рейде вице-адмирал Скрыдлов, сменивший на посту начальника Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Дубасова, как и его предшественник писал в январе одна тысяча девятьсот первого года в Морское ведомство, восхваляя все достоинства этой якорной стоянки: удобна по расположению от порта Мозампа, представляет собой защищенный от всех ветров обширнейший бассейн с ровной глубиной и отличным грунтом.

Наша немаленькая эскадра тогда расположилась на рейде настолько свободно, что осуществила стрельбы из стволов и минами на якоре, не стесняясь соседства с другими судами.

Этими действиями Николай Илларионович пытался надавить на Сеул и Токио по вопросу выделения нам земли в порту Мозампо. История тогда получалась несколько запутанной, да и грязноватой в политическом смысле.

В марте месяце одна тысяча восемьсот девяносто девятого года корейское правительство объявило о своем намерение открыть для иностранной торговли в числе других портов и город Мозампо.

Указанное открытие должно было состояться с отводом специального «иностранного сеттльмента», и с признанием за всеми иностранцами права на пространстве десяти корейских ли — это около четырёх с половиной вёрст, вокруг сеттльмента свободно приобретать земельную собственность посредством частных сделок с местными жителями и без всякого непосредственного вмешательства корейского правительства.

Ограничением было то, что эти сделки могли происходить только после формального объявления об открытии порта, которое должно было состояться двадцатого апреля.

Русский представитель в Сеуле камергер Павлов, справедливо считая, что решение вопроса о покупке участка в Мозампо под военно-морскую базу с учётом нашей бюрократии точно не решишь за один месяц, попросил у корейского правительства содействия.

Император Коджон личным распоряжением отложил формальное открытие порта до конца мая и даже вновь подтвердил особой нотой к иностранным представителям, что никакие сделки с местными жителями, совершенные до открытия порта, не будут признаваться законными.

Павлов перед отъездом в столицу встретился с начальником Тихоокеанской эскадры вице-адмиралом Дубасовым, который в это время «гостил» в Мозампо на флагмане, в сопровождении небольшой свиты в семь вымпелов.

Совместно ими был намечен для покупки участок побережья, согласия владельцев были получены, запродажа сделана, границы участка обозначены, а местный начальник уезда был предупрежден об этой покупке. Мало того, Павлов направил корейскому министру иностранных дел сообщение