Из бездны — к небесам - Барбара Картленд

— Ко мне приехала дама, с которой, как мне кажется, вам не стоит встречаться, поэтому я распорядился, чтобы ленч для вас подали сюда. Как только она уедет, я дам вам знать и вы сможете сойти вниз.

Он повернулся, чтобы уйти, но тут Кистна спросила:

— Почему… я не должна… встречаться… с этой леди?

Вы меня… стыдитесь?

— Конечно, нет! Ничего подобного.

— Тогда почему я не должна… попадаться ей на глаза?

— Потому, что вы живете в одном доме с неженатыми мужчинами без компаньонки. Вы же знаете, что было бы лучше, если бы при вас была пожилая или, во всяком случае, замужняя дама.

Кистна ожидала совсем другого ответа, и ее лицо вновь озарилось тем светом, который почти угас после приказания маркиза.

— Только поэтому? — переспросила девушка с таким облечением в голосе, что маркиз посмотрел на нее с любопытством.

— А чего вы ожидали?

Кистна не сомневалась, что маркиз хочет остаться с гостьей наедине. Невыразимым облегчением для нее было узнать, что все дело лишь в соблюдении условностей, принятых в светском обществе.

— Конечно, милорд, я позавтракаю здесь, если вы этого желаете, но, пожалуйста, не позволяйте вашей гостье испортить вечер. Я так жду обещанный вами сюрприз.

В этот момент она была похожа на ребенка, который ждет давно обещанного подарка. Маркиз улыбнулся и сказал:

— Обещаю, я сделаю все возможное.

Покинув ее спальню и спускаясь по лестнице, Олчестер почувствовал, что это было жестоко с его стороны; молодая девушка завтракает в одиночестве, а его ждет Изобел.

Ленч доставил им с Уоллингхемом мало удовольствия, потому что леди Изобел претендовала на абсолютное внимание маркиза, полностью игнорируя присутствие Перегрина.

Раза два она ответила ему колкостью, и Уоллингхем замолчал. Маркиз тоже не пытался поддерживать разговор, так что леди Изобел говорила преимущественно одна и, похоже, не получила от ленча ожидаемого удовольствия.

Перегрин был уверен, что маркиз специально отменил по крайней мере две перемены блюд, чтобы ленч закончился побыстрее.

— Изобел, я прикажу закладывать ваш экипаж, — сказал Олчестер, как только они поднялись из-за стола.

— Линден, я хочу поговорить с вами наедине. — Леди Изобел с вызывающим видом направилась к Серебряной гостиной. Когда дверь за ней закрылась, маркиз сказал Уоллингхему:

— Прикажите подать ее экипаж. Надеюсь, этот разговор не затянется слишком надолго.

— Сочувствую вам, — отозвался Уоллингхем.

Маркиз закрыл за собой дверь гостиной и небрежно направился к своей гостье, уверенный, что Изобел намерена устроить ему сцену.

Она, однако, попыталась сменить тактику и страстно бросилась ему на шею, как только он подошел к ней.

— О, Линден, я люблю вас! — сказала Изобел, подставляя губы для поцелуя. — Поцелуйте же меня, и я докажу вам, как сильно мое чувство!

Маркиз взглянул на обращенное к нему прелестное лицо и понял, что оно уже не кажется ему хоть сколько-нибудь привлекательным.

Он даже не мог припомнить, что такого он находил в ней. Возможно, она просто возбудила в нем пламенное желание какой-нибудь выходкой вроде этой.

С непринужденностью, которая объяснялась его богатым опытом обращения с влюбленными в него женщинами, маркиз высвободился из объятий леди Изобел.

— Я полагаю, Изобел, — сказал он, повернувшись спиной к камину, — мы оба — люди достаточно опытные, чтобы понять, когда роман, доставивший нам обоим немалое удовольствие, подошел к концу.

— Но только не для меня! — Леди Изобел чуть повысила голос, и маркиз понял, что она сердится, видя, как он ускользает от нее.

— Я собираюсь, — невозмутимо продолжал Олчестер, — по приезде в Лондон сделать вам подарок, который будет напоминать о тех счастливых днях, которые мы провели вместе. И я надеюсь, что не будет ни взаимных обвинений, ни сожалений, и мы расстанемся друзьями.

Произнося эти слова, маркиз подумал, что это звучит самодовольно и напыщенно, но по своему прошлому опыту он знал, что ничего другого нельзя сказать женщине, которая продолжает желать его, хотя он утратил к ней всякий интерес.

Однако если другие отвергнутые им любовницы плакали, сердились или смирялись с неизбежным, леди Изобел проявила большую настойчивость.

Избалованная, абсолютно уверенная в своей неотразимости, она пришла в ярость не только от сознания, что теряет любовника, но и от оскорбления: ее поразило, что она больше не волнует его как женщина.

Взбешенная, не помня себя, леди Изобел выплеснула на маркиза всю свою злобу. Она поносила его так остервенело, что впору только базарной торговке, и это делало ее общество все более невыносимым для маркиза.

К тому времени, как она кончила свои излияния, Олчестер был твердо убежден, что она ему положительно неприятна и некого, кроме него самого, винить в том, что у него настолько дурной вкус. Ведь когда-то она казалась ему желаннее других.

Когда наконец леди Изобел исчерпала свои сетования и все обвинения уже были повторены дюжину раз, она схватила свои перчатки и ридикюль и с горечью бросила:

— Я ухожу, Линден, раз вы хотите этого, но знайте: я ненавижу вас за то, что вы сделали со мной. Я отдала вам свое сердце, а вы растоптали его. Когда-нибудь с вами расплатятся той же монетой. — Глаза леди Изобел сузились, и она добавила:

— Когда-нибудь вы тоже будете страдать. Женщина ранит вас так же жестоко, как вы ранили меня. Я буду молиться, чтобы у нее достало сил сделать это!

Маркиз молча, церемонно поклонился.

С возмущенным возгласом леди Изобел поспешила покинуть гостиную. Маркиз медленно последовал за ней, думая о том, как он счастлив, что видит ее в Последний раз.

Они спустились в холл, где лакей уже ждал их, держа шелковую мантилью в цвет платья леди Изобел.

Леди позволила лакею помочь ей накинуть мантилью и бросила последний взгляд на потолок холла, флаги над камином, маркиза, стоявшего в ожидании ее отъезда.

В душе она проклинала аббатство и его владельца, но Кистне, которая разглядывала ее в щелочку между портьерами, Изобел казалась немыслимо прекрасной, и смотреть на нее было неописуемо больно. Бедная девушка никогда не думала, что женщина может быть так очаровательна и так изысканно одета.

Шляпка, украшенная страусовыми перьями, и платье с пышными рукавами и широкой юбкой придавали гостье маркиза утонченную элегантность.

«Она самая красивая женщина, которую я когда-либо видела, и они с маркизом… так подходят друг другу!» — думала Кистна.

Не в силах больше смотреть на прекрасную незнакомку, она бросилась к себе в гостиную, жалея о своем любопытстве.