В Ставке Верховного главнокомандующего. Воспоминания адмирала. 1914–1918 - Александр Дмитриевич Бубнов

исключительные организаторские способности которого поистине творили чудеса. Одновременно в срочном порядке разворачивались ремонтные средства Одесского порта, а сам порт приспосабливался для базирования транспортной флотилии, насчитывавшей свыше 100 судов. На Николаевском судостроительном заводе было заказано 30 мелкосидящих судов и большое количество десантных ботов для обеспечения высадки десанта. В Одессе сосредотачивались запасы и формировался личный состав транспортной флотилии. Штаб Черноморского флота совместно с морским управлением штаба Верховного главнокомандующего разрабатывал подробный план Босфорской операции и составлял инструкции.

Однако, несмотря на исключительную энергию, проявленную при проведении в жизнь всех этих мероприятий, мы лишь к весне 1916 года смогли подготовить все необходимые средства для десантной операции значительного размера.

В связи с этим необходимо отметить вероломство англичан по отношению к нам: хорошо зная нашу неподготовленность к десантным действиям и сообщив о Дарданелльской операции лишь накануне ее, они на следующий день после ее начала дали нам знать, что ожидают появления Черноморского флота у Константинополя ОДНОВРЕМЕННО с ними, легкомысленно рассчитывая самим прорваться к нему через два-три дня!

* * *

Некоторые выводы, сделанные из Дарданелльской операции англичан, весьма поучительны для оценки выполнимости нами Босфорской операции.

Дарданеллы, вообще говоря, были значительно сильнее укреплены, чем Босфор. За восемь месяцев войны немцы привели оборону пролива в надлежащий порядок. Кроме того, военно-географическая обстановка, то есть конфигурация берегов, течение и солнечное освещение, была для прорывавшегося флота значительно менее благоприятна, нежели в Босфоре.

Если при таких условиях англичане почти прорвались через Дарданеллы с потерями, не превышающими 20 процентов, и не сделали этого только вследствие нерешительности командования в критическую минуту, то не подлежит сомнению, что наш Черноморский флот мог бы в самом начале войны, когда относительно слабые босфорские укрепления были совершенно запущены, прорваться к Константинополю.

Десант англичан в Дарданеллах 25 апреля показал, что даже при отсутствии внезапности высадка войск на берег, занятый противником и тщательно подготовленный к обороне, вполне выполнима. При этом следует учесть, что это не были отборные войска, располагавшие обилием специальных средств для десантирования.

Особого внимания заслуживает и тот факт, что 24 апреля в демонстративных целях на занятый турками азиатский берег пролива, где оборона была несколько слабее, успешно десантировалась одна французская бригада, правда, отборная, которая через сутки без особых потерь возвратилась обратно на суда.

Это должно было бы послужить для нас поучительным примером в решении вопроса о предстоящей высадке у Босфора, но, как мы видим, к сожалению, не случилось.

Вместе с тем невозможно отказаться от мысли, что после полного разгрома нами на Кавказе турецкой армии, когда все силы и внимание турок были привлечены к Дарданеллам, мы могли бы с помощью лишь одной отборной бригады в начале войны обеспечить прорыв флота через Босфор, где военно-географическая обстановка была более благоприятна, нежели в Дарданеллах.

По своей решающей стратегической и политической важности Босфорская операция принадлежала к категории тех операций, при которых даже самый крайний риск не только допустим, но и обязательно необходим.

В данном случае мы рисковали всего лишь одной бригадой. И даже потеря всего Черноморского флота, состоявшего из устаревших судов, не явилась бы для нас бедой, ибо как раз весной 1915 года на флот должны были поступить мощные современные линейные корабли и истребители.

Если бы сухопутное командование отдавало себе ясный отчет в важности Босфорской операции, не было бы проникнуто недоверием к флоту и стоял бы в это время во главе Черноморского флота решительный и талантливый адмирал Колчак, мы, конечно же, пошли бы на этот риск и, несомненно, прорвались бы, тем более что, как теперь стало известно, большую часть боевого запаса снарядов тяжелой артиллерии босфорских укреплений турки отправили на оборону Дарданелл.

Сердце обливается кровью, когда подумаешь, как близки мы были к победе и к спасению нашей Родины от катастрофы, которая ее ожидала!

Глава 12

Смещение великого князя Николая Николаевича

Начавшееся весной общее отступление русской армии продолжалось в течение всего лета, ибо до самого конца 1915 года мы были не в состоянии пополнить исчерпанные боевые припасы и ряды армии вооруженными бойцами.

В Ставке питали надежду, что крепость Новогеоргиевск[14], имевшая большой гарнизон, задержит наступление противника и даст нам возможность оправиться. Однако эта надежда не оправдалась: немцы подвезли в начале августа к Новогеоргиевску мощную тяжелую артиллерию и приступили к бомбардировке, за которой мы в Ставке следили с напряженным и трепетным вниманием, ибо ее отдаленный гул был по ночам слышен в Барановичах. Старые крепостные верки Новогеоргиевска не выдержали продолжительного огня новейшей тяжелой гаубичной артиллерии, и 19 августа крепость пала.

В это время генерал М.В. Алексеев был назначен главнокомандующим Северо-Западным фронтом, где положение для нас оказалось самым тяжелым. Благодаря своей неутомимой трудоспособности, организационному дарованию, педантичной точности и глубокому знанию военного дела он при постоянной поддержке со стороны Верховного командования настолько упорядочил отступление нашего фронта, что, по признанию самого Людендорфа, немцам не удалось добиться решительных стратегических результатов, на которые они рассчитывали, начиная свое наступление.

Мало того, генералу Алексееву удалось искусным контрнаступлением в районе Вильно[15] окончательно остановить продвижение немцев, после чего обе стороны окопались на Восточном фронте, так же как и на Западном, и началась позиционная война. Наступило, по словам Людендорфа, спокойствие.

После занятия немцами Варшавы и падения Новогеоргиевска Барановичи оказались под угрозой и возник вопрос о переносе Ставки в тыл. Для подготовки новых помещений были посланы квартирьеры в Могилев и даже в значительно более отдаленную Калугу, ибо нельзя было предвидеть, как далеко продвинутся немцы. Однако вскоре выяснилось, что фронт во всяком случае до Днепра не дойдет. И великий князь, чтобы быть ближе к фронту, остановил свой выбор на Могилеве, куда Ставка и перебралась.

По прибытии на вокзал мы высадились из наших поездов, где прожили ровно год, чтобы больше до конца войны в них не возвращаться.

В Могилеве управление Ставки и ее личный состав расположились в помещениях эвакуированных губернских учреждений, в реквизированных у жителей квартирах и в гостиницах. Великий князь с начальником штаба и ближайшей свитой занял дом могилевского губернатора, а управление генерал-квартирмейстера разместилось в находящемся в непосредственной близости здании губернского правления.

Внутреннюю охрану Ставки нес полевой гвардейский жандармский эскадрон, впоследствии усиленный «георгиевским» батальоном, сформированным из солдат, имевших Георгиевские кресты.

После вступления государя императора в должность Верховного главнокомандующего к охране Ставки присоединился конвой его величества.

В Могилеве Ставка утратила характер тесно сплоченного и обособленного от внешнего мира органа, какой она имела в Барановичах, и обратилась