Госсмех. Сталинизм и комическое - Евгений Александрович Добренко
Шрифт:
Интервал:
Даже в тех случаях, когда женщин принимают за мужчин, это никогда не просто классическая травестийная путаница, но признание того, что в новом мире все равны. Примеры тому можно найти и в «Вынужденной посадке» (авиамеханик Шура и кузнец Нюшка), и в «Капитане в отставке» (водитель грузовика Женя), и во множестве других пьес и фильмов того времени. Женщины с легкостью могут выполнять мужскую работу, и даже дети близки к собственному героическому «взрослому» будущему (как в «Славе», где мальчик и девочка на месте аварии говорят и ведут себя как миниатюрные версии главных героев пьесы). Семья с готовностью открывает двери совершенно незнакомым людям не из-за чрезмерной доверчивости, но потому что каждый одинаково достоин доверия и даже любви. Именно поэтому в «Капитане в отставке» Клавдий, бывший бюрократ, проживший всю жизнь с родителями и наконец-то решившийся покорять целину со своей молодой женой, с легкостью представляет нового жителя города и его невесту своим родителям: «Вот вам, мама, вместо нас второй сын и вторая дочка…».
Все это — примеры комических приемов, функция которых в советском контексте почти диаметрально противоположна традиционной. Если они вызывают смех в новой реальности, то потому лишь, что узнаваемы как то, что прежде считалось отклонением от нормы, и напоминают о том, что норма эта теперь изменилась. Все равны, или, в более зловещей формулировке того же принципа, «у нас незаменимых нет». Водевиль обходит стороной более реалистичные и менее радостные последствия ошибки в идентификации людей в советском обществе того времени. Не слишком озабочены его герои и главным вопросом, занимавшим людей вне сцены и зрительного зала: вопросом о том, кто есть кто «на самом деле». Водевильный сюжет был идеальным отражением основ советского мировосприятия если не в реальности, то в воображении его пропагандистов. Водевиль, который вызвал такое раздражение у критика Виктора Орлова в 1960 году тем, что в нем «конфликты заменяются недоразумениями, жизненные столкновения шутовскими квипрокво»[1106], — это не что иное, как модель идеального советского общества.
Часто даже буффонада служит той же цели, подчеркивая равенство между разными людьми и их функциями в обществе и в семье. Конечно, во многих случаях буффонада остается на уровне традиционного грубого физического комизма, в соответствии с условностями водевильного жанра как комедии положений, в отличие от сатиры — комедии характеров. Положительные советские герои — достойные объекты доброго, искреннего смеха, без примеси злорадства, которое допустимо, когда смеются над врагами. Но даже самый незатейливый комизм допустим в этих произведениях только потому, что это смех равных над равными. В «Девушке с характером» Катя Иванова, выдающая себя за законную обладательницу железнодорожного билета в Москву, безуспешно пытается скрыться от молодых женщин, приехавших на столичный вокзал, чтобы встретить настоящую Катю Иванову. Однако последующее развитие событий показывает, что не было никакой нужды прятаться от московских комсомолок, потому что «самозванка» так же предана делу агитации москвичек за переезд на Дальний Восток, как и настоящая Катя Иванова. В «Волшебном сплаве» в одной из ключевых сцен руководитель группы Гриша прячется за стойкой, потому что вынужден был снять порванные брюки. Из-за этого он не может ни выйти навстречу директору, пришедшему поздравить его с получением впечатляющих результатов исследований (и окружающие убеждены, что он «страшный скромняга»), ни обнять свою девушку (на чье кокетливое «Ну иди же, иди ко мне!» он отвечает сухо: «Нет, не могу!»). В фильме «Девушка спешит на свидание» (реж. Михаил Вернер и Сергей Сиделев, 1936) неуклюжий курортник Гуров вынужден менять роли одну за другой: он соглашается принимать ненавистные ему душевые процедуры вместо тех, кому они прописаны, но кто предпочитает проводить время более интересно; его принимают за сапожника-самоучку, а чуть позже — за акробата в цирке. Конечно же, и в этом случае все заканчивается хорошо: смена столь разных ролей была лишь чуть более радикальна, чем та, что могла ожидаться в обычной для советского человека жизни.
Исследователи советской истории и культуры связывают подобные переходы от одной роли к другой в советском контексте
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!