Сарум. Роман об Англии - Эдвард Резерфорд

– А разбойник вам не встретился?

– Ему повсюду разбойники чудятся, – рассмеялся Джонатан и объяснил, что с недавних пор на больших дорогах появились грабители; это так досаждало владельцам дорожных застав, что Форесты даже объявили награду за поимку злодеев – пятьсот фунтов стерлингов.

– Недавно злоумышленник, грабя какую-то знатную даму, так учтиво с ней раскланивался, что проезжавшие мимо путники ничего не заподозрили, – с усмешкой добавил Джонатан. – Решили, что это ее добрый приятель.

– Нет, галантных разбойников мы не встретили, – улыбнулся Адам. – Может быть, в следующий раз повезет.

– Для Ральфа разбойники важнее, чем герои войны, – хихикнула Франсес.

– Лучше расскажи нам о Вашингтоне, – предложил Джонатан.

Беседа продолжалась и за ужином. Адаму поведали, что мистер Гаррис еще жив, хотя и очень стар, но по-прежнему дает балы в ассамблее и устраивает театральные представления на соборном подворье, в которых принимают участие и дочери Гарриса, и мисс Пур, и даже Франсес. В прошлом году в Солсбери приезжали король Георг III с королевой Шарлоттой, и полк йоменов – бойцов местного ополчения – провел для них парад на взгорье. Франсес объяснила, что жизнь на соборном подворье течет все так же мирно, и стала развлекать сводного брата рассказами о своем обучении в школе благородных девиц. Адам слушал ее с улыбкой, вспоминая свои школьные годы.

Сэр Джордж Форест недавно скончался, и теперь всем заправлял его сын, сэр Джошуа, человек весьма предприимчивый. Сам Джонатан два года назад удалился от дел.

– Форест в Эйвонсфорде почти не бывает, а его новые владения слишком далеко; мне, старику, за всем не поспеть.

Старинный особняк в скромном имении годился для мелкопоместного дворянина, но сэр Джошуа Форест питал иные амбиции.

– Помнишь семейство Бувери, которым достались кларендонские угодья? – спросил Джонатан. – Теперь они носят титул графа Раднора, могуществом и влиятельностью спорят с графом Пемброком. Молодой Форест того же добивается. Недавно он обзавелся поместьями на севере Уилтшира и строит там свою новую резиденцию, настоящий дворец.

– А в Солсбери он приезжает?

– Да, конечно. Он на соборном подворье особняк купил. Между прочим, велел немедля известить его о твоем приезде, – усмехнулся Джонатан. – Ты у меня теперь знаменитость, доблестный воин, капитан, отличившийся в боях с американскими мятежниками. Для Солсбери это большая редкость.

На следующее утро Франсес настояла на прогулке по соборному подворью. Поначалу Адам смутился – к портному он еще не заглядывал, а мундир видывал лучшие дни, – но не успели они с сест рой дойти до лужайки певчих, как он уже получил четыре приглашения отужинать, а три старые девы заручились обещаниями скорых визитов.

– Все наши дамы будут от вас без ума! – шутливо заметила Франсес.

Собор был закрыт – в нем велись ремонтные работы, – а на старой колокольне разобрали башенку и сняли колокола.

– Вот уже двадцать лет боятся, что колокольня рухнет, хотят снести, – объяснила Фрэнсис, ласково взяв Адама под руку. – Вы же знаете, братец, в Саруме торопиться не любят.

Чуть позже Адам Шокли зашел в кофейню у Кабаньего Ряда – излюбленное место встречи горожан, – где его тоже встретили с огромным восторгом.

Впрочем, самой большой похвалы Адам удостоился вечером, когда к нему в спальню робко заглянул юный Ральф и, смущаясь, попросил показать шрам от пули, выпущенной метким американским стрелком.

Март прошел в невинных забавах и бесхитростных развлечениях. Адам Шокли давно не испытывал такого безмятежного счастья. Он обзавелся новыми нарядами и по настоянию Франсес купил новомодные башмаки с бриллиантовыми застежками вместо пряжек.

– Какая-то дамская обувь, – смеясь, сказал он.

Однако Франсес не унималась и заставила его купить новый парик, с короткими буклями и тугой косицей, подвернутой и перевязанной ленточкой.

– Теперь все военные такие носят, – пояснила она. – Фасон называется рамильи[53], в честь победных сражений герцога Мальборо.

Адам не без удовольствия подставил ей голову. Франсес бережно надела на него парик, поправила букли и, окинув сводного брата придирчивым взором, объявила, что наконец-то он одет по последней моде.

– По-моему, я стал похож на фата, – улыбнулся Адам.

Франсес счастливо рассмеялась и поцеловала его в щеку.

Безыскусная непринужденность Франсес и Ральфа совершенно очаровала Адама. Он побывал в школе Ральфа и посетил все спектакли с участием Франсес.

– Дети помогают мне сохранить молодость, – с усмешкой говорил Джонатан.

Однако приходилось думать и о серьезных делах.

– Младших детей я обеспечу, – объяснял отец Адаму. – Нищенствовать им не придется. Ежели со мной что случится, за ними присмотрит их дядя в Винчестере. К сожалению, мой любезный сын, тебе ничего не достанется. Как ты намерен жить дальше?

Адам часто задавался этим вопросом, но ответа пока не находил. Сейчас он жил на половинное жалованье, но вскоре должен был либо вернуться на действительную службу, либо продать офицерский патент, за который можно выручить приличную сумму. Впрочем, этих денег надолго не хватит.

– А чем можно заняться в Саруме? – спросил он.

– Увы, особо нечем, – ответил Джонатан и вкратце описал состояние дел в Уилтшире.

Отец с сыном беседовали больше часа. Адам забыл, что за язвительным остроумием отца кроется острый ум. Джонатан ничего не упускал из виду и всегда знал, что происходит в округе.

– Владельцам имений жаловаться не на что. Разумеется, с них взимают поземельный налог, но они находят способы переложить его на арендаторов. Цены на зерно растут, что увеличивает прибыль землевладельцев, а вот арендаторам приходится несладко. Из-за постоянно растущих цен лендлорды предпочитают сдавать землю в краткосрочную аренду, чтобы каждый год повышать арендную плату. В поместьях Фореста так и поступали, а мне приходилось арендаторов об этом извещать… Весьма прискорбное занятие. В общем, землю возделывать тебе сейчас не по карману, для этого большие деньги надобны.

Адам расспросил отца о стадах овец на взгорье: правда ли, что порода изменилась?

Джонатан вздохнул:

– Я Фореста предупреждал, но он поступил по-своему, как и многие овцеводы графства.

Уилтширские арендаторы, пытаясь улучшить древнюю породу, вывели овец с тяжелым крупом и бесшерстным животом.

– К сожалению, они плохо пасутся в низинах и подвержены всевозможным недугам, особенно вертячке. Несомненно, стада можно и нужно улучшить, однако новую тонкорунную породу удалось вывести только в Суссексе, на юге Англии. Неплохо бы ее в Уилтшир завезти, вот только наши арендаторы медлительны и нерасторопны, из-за этого и страдают.