Гайдзин - Джеймс Клавелл

— Что здесь происходит? — резко спросил он. Он заметил страх, промелькнувший на их лицах, прежде чем они склонились в поклоне.

— Ни… ничего, повелитель, — ответила Койко, приходя в себя, в то время как Сумомо поспешила к жаровне, чтобы принести свежего чая. — Хотите выпить чая, позавтракать, быть может?

Он переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Что-здесь-происходит? — медленно повторил он, и слова его были как ледяные иглы.

Сумомо смиренно опустилась на колени.

— Мы… мы просто так сожалели о том, что не едем с вами, повелитель. Все дело только в этом, только в том, что госпожа Койко так опечалена. Позвольте мне подать вам чай, повелитель.

Молчание сгустилось. Его кулаки сжались на бедрах, лицо окаменело, голые ноги плотно стояли на татами.

— Койко! Отвечай-мне-немедленно!

Губы Койко зашевелились, но ни слова не слетело с них. Сердце Сумомо остановилось, потом молотом застучало в ушах, когда Койко, пошатываясь, поднялась на ноги, слезы закапали у неё из глаз, и она сбивчиво забормотала:

— Видите ли, она… это правда, но она не совсем та…

В тот же миг Сумомо оказалась на ногах, её правая рука нырнула в рукав и в пальцах блеснул сюрикен. Увидев его, Ёси сжал зубы. Её рука поднялась для броска — он был безоружен, открытая мишень для неё, его мечи остались во внутренней комнате. Он тут же метнулся влево, надеясь, что этот ложный выпад собьет её с толку, готовясь броситься на неё и не спуская глаз с её поднятой руки. Она осталась недвижима, нацелилась ему в грудь и изо всех сил бросила.

Стальной круг с острыми зубцами, вращаясь, полетел через комнату. Ёси отчаянно выгнулся и повернулся на месте. Один из зубцов зацепил край его кимоно, прорезал ткань, но тела не коснулся и исчез, оставив дыру в сёдзи и с глухим «тваккк» вонзившись в одну из стоек внутренней комнаты. Ёси, потеряв равновесие от сделанного неимоверного усилия, врезался в стену и осел на пол.

На одно короткое мгновение все словно замедлилось, как во сне…

Сумомо бесконечно долго опускала руку в рукав за вторым сюрикеном, видя только великого врага, беспомощно лежащего перед ней, и его скудоумную шлюху, которая стала причиной этого ненужного завершения всего и теперь смотрела на неё, разинув рот, живое воплощение страха, но сама страха не испытывала, только окрыляющий восторг, уверенная, что поднялась до своего зенита, до того мига, ради которого была рождена и к которому готовилась всю жизнь, и что сейчас она, непобедимый боец сиси, одержит великую победу и, погибнув, будет жить в легендах вечно…

Койко стояла парализованная, в ужасе от того, что её богоподобный гуру предал её, кормил её одной только ложью, и эта девушка такая же обманщица, и из-за них происходит этот чудовищный заговор: её покровитель умрет, но даже если и не умрет, она опозорена, и её ждет смерть либо от его руки, либо от руки его телохранителя, все в этой жизни теперь напрасно, никогда ей не выйти замуж за своего самурая, никогда не иметь сыновей, лучше покончить с этим быстро и своею рукой, чем быть прирезанной ими, но как, как, и тут она вспомнила о ноже Сумомо…

Ёси на полу, вытягивая шею, повернул голову, отчаянно пытаясь увидеть, куда будет направлен следующий сюрикен, подтягивая под себя ноги для броска вперед, который он должен был совершить или умереть; его мозг разрывался при мысли, что он столько времени согревал в своих объятиях гадюку, потом его глаза нашли руку Сумомо со вторым сюрикеном — сколько их у неё? — её губы растянулись, обнажив белоснежные зубы…

Короткий миг неподвижности миновал.

Сумомо замерла, в упоении от подвига, который сейчас свершится, но это длилось слишком долго, и она увидела, как Койко вышла из оцепенения и в её руке появился нож. Инстинктивно она поменяла цель, опомнилась, заколебалась, снова прицелилась в Ёси и начала бросок, но в этот миг Койко метнулась вперед, запуталась в своём кимоно и с размаху упала по направлению к ней.

Вращающийся сюрикен вонзился в грудь Койко, она вскрикнула, и это дало Ёси время броситься снизу на Сумомо. Он поймал её за щиколотку и повалил на пол, его стальные пальцы метнулись к её горлу, но она была подобна угрю и увернулась, натренированная в боевых искусствах. Её рука шарила в рукаве в поисках последнего сюрикена, но прежде чем она успела нащупать его, он вцепился в её кимоно и оторвал половину рукава, помешав ей. Она снова вывернулась из его рук и в мгновение ока вскочила на ноги, но теперь и он тоже был на ногах.

Она тут же издала пронзительный боевой клич, от которого кровь стыла в жилах, вскинула руку и сделала бросок. Он оцепенел, сочтя себя мертвым, но рука её была пуста, замах был ложным, последний сюрикен все ещё болтался где-то в оторванном рукаве.

Она пыталась отыскать его, когда сёдзи рывком отодвинули и на пороге появился стражник.

— Быстро, — крикнула она, показывая на Койко, которая стонала и корчилась на полу, отвлекая его и командуя, что делать. Когда телохранитель прыгнул вперед, она выхватила его длинный меч из ножен, и рубанула им с размаху, ранив его, и в следующий миг повернулась к Ёси. Но тот успел отпрыгнуть назад, перескочил через трепещущее тело Койко, лежавшей ничком, и бросился во внутреннюю комнату к своим мечам, проломившись через сёдзи напрямик. Сумомо яростно преследовала его.

Его меч с коротким шипением вылетел из ножен. Он повернулся, с бешеной силой парировал первый удар и повернулся в тесной комнатке. Сумомо бесстрашно атаковала его снова, и снова её удар был отбит; Ёси тем временем оценивал её, а она — его. Ещё один обмен молниеносными ударами — она была столь же умелым мастером меча, как и он.

Теперь напал он, и тоже безуспешно. Они разошлись и двинулись по кругу, потом она выскочила через сёдзи, ища больше пространства. Он следовал за ней по пятам. Они опять двинулись по кругу, выискивая слабое место в обороне противника. Снаружи раздались крики. К комнате сбегались стражники; тело раненого самурая наполовину закрывало вход. Понимая, что времени у неё мало, Сумомо усилила натиск, сделала выпад, потом повернулась, встав спиной к двери, и их мечи заработали, парируя и нанося удары. Ёси развернулся, заставив её опять пойти по кругу, но упустив при этом инициативу.

Он увидел Абэ, набегавшего на неё со спины с поднятым мечом, и прорычал:

— Нет! Оставь её мне. — И едва не лишился головы, отступив во временном беспорядке.

Абэ послушно остановился. Ещё одна яростная схватка, к которой Ёси едва успел обрести равновесие. Противники были достойны друг друга; Ёси намного превосходил девушку силой, хотя и не имел такой практики.

Их клинки сомкнулись. Она быстро отступила на шаг, понимая, что он обязательно возьмет верх в таком единоборстве, сделала обманное движение и слепо ринулась вперед, отбросив всякие правила. Её меч вонзился ему в плечо. Этот выпад покалечил бы менее искушенного бойца, но он предвидел этот удар, и клинок лишь легко его ранил. Ёси, однако, громко вскрикнул и, раскрывшись, опустил свой меч; лицо его исказила притворная гримаса боли. Забыв об осторожности, она двинулась вперед, чтобы добить его. Но он оказался не там, где она ожидала его найти. Его меч описал яростную дугу от пола, застав её врасплох, и отсек ей вооруженную руку чуть выше кисти. Её меч, кувыркаясь, подлетел в воздух, мертвые пальцы все ещё сжимали рукоятку.