Счастливы неимущие (Евангелие от Матфея). Судебный процесс Березовский-Абрамович. Лондон 2011/12 - Михаил Барщевский

О.: Те случаи, которые я смог найти, не содержат таких ситуаций. Если ощущения, чувства господина Березовского либо абстрактного какого-то лица были необоснованными в целом и не были истинными, то нет причин восстанавливать срок исковой давности.

В.: То есть если он искренне, но совершенно необоснованно боялся, что если он выйдет из дома и подаст иск, то по пути ему встретятся призраки, какие-то чудовища, то это будет совершенно нерелевантно?

О.: Да, я считаю, что это будет нерелевантным.

В.: Ну, давайте посмотрим на решение Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа. Это дело господина Гуселетова Владимира Владимировича. Заявленное требование здесь такое, что истец не мог подать иск, потому что он боялся, что если он подаст свой иск, то его ответчик просто «замочит». Ну, посмотрим на аргументацию. «Оценив доводы, приведенные в обосновании ходатайства о восстановлении срока, суд пришел к выводу, что исключительных обстоятельств, связанных с личностью заинтересованного лица, статья 205 ГК РФ, в ходе судебного разбирательства не установлено. Проанализировав представленные медицинские документы, суд установил, что они не подтверждают нахождение истца в состоянии, в силу которого он не мог совершить действия, необходимые для обращения в суд: составление искового заявления, подача его в суд и другие. Довод истца о перерыве течения срока исковой давности суд отклонил».

Я делаю здесь паузу. В этой части судебного решения суд говорит, что не было представлено никаких медицинских доказательств того, что боязнь истца, что его убьют, стала причиной его отказа от подготовки искового заявления и подачи его в суд. То есть ничто ему не мешало предпринять практические шаги для того, чтобы начать судебное разбирательство. Так?

О.: Да, это правильно. По-моему, господин Гуселетов очень странно вел себя в суде. Он сказал, что он хочет воздержаться, хочет, чтобы слушание было закрытым, он подал ряд ходатайств по этому поводу. У меня такое впечатление, что он был немножко не совсем нормальным человеком, немножко сумасшедшим.

В.: Да, господин Гуселетов был эксцентричным человеком, скажем так. Но суды применяют в своих решениях правовые принципы, принципы закона и права по фактам, не так ли?

О.: Да.

В.: Согласитесь ли вы, что первое основание, на базе которого суд принял решение по этому делу, — это то, что страхи и боязнь истца относительно собственной личной безопасности не доказывались медицинскими документами, которые подтверждали бы, что он был беспомощным, что он был недееспособным?

О.: Да, я согласен, что истец не предоставил в суд документы из медицинского учреждения какого-то, которые гласили бы, что он сам болен и, таким образом, он не мог вовремя подать иск. С этим я согласен.

В.: Я вам вот что скажу: состояние стресса и растерянности истца не являются достаточными для того, чтобы обосновывать продление периода исковой данности, если это не приводит истца в состояние полной недееспособности при ведении дел.

О.: Да, но я хороший пример могу вам привести.

В.: Прежде всего принимаете ли вы, что в качестве общего утверждения закона это достаточно справедливое обобщение?

О.: Ну справедливое обобщение… Хорошо, вот мой пример. Когда Гитлер был в 20 километрах от Москвы, композитор господин Максим Дунаевский (очевидно, имеется в виду композитор Исаак Дунаевский. — Прим. ред.) был в таком состоянии стресса, что он не мог три года ничего делать. Он ни музыку не мог писать, ни пить, ни есть — ничего. Хотя Гитлер не обещал, что он его лично убьет, и гитлеровские войска не заняли Москву, но так или иначе господин Дунаевский был в таком состоянии, что он ничего не мог делать.

В.: Я понимаю, понимаю. Ваша Честь, вы решите, в свою очередь, будет ли это точным описанием состояния господина Березовского между 2001 и 2007 годами.

О.: Ну, господин Абрамович, он не Гитлер, который угрожал господину Дунаевскому, слава богу.

Судья Элизабет Глостер: Ну, давайте вернемся назад, к принципам.

Г-н Сампшн: Господин Глушков выехал из России в июле 2006 года, но исковое заявление не было подано до июня 2007 года. Доктор Рачков, знаете ли вы о каких-то делах, сложных или нет, которые слушались в российском суде и по которым российский суд разрешил подачу иска после истечения срока исковой давности, когда чрезвычайные обстоятельства прекратили свои действия за 11 месяцев или более до того момента, как был подан иск?

О.: Нет, нет, я таких дел не нашел.

В.: Я хочу перейти, если можно, к 10-й статье Гражданского кодекса РФ. Я уверен, что вы достаточно хорошо знакомы с этой статьей, я просто хочу, чтобы вы ее открыли и чтобы мы еще раз напомнили, освежили в памяти: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах».

В.: Каким правом злоупотреблял господин Абрамович, если бы он основывался на периоде исковой данности в данном деле?

О.: Если мы возьмем исковые заявления, с которыми я был ознакомлен, мне кажется, злоупотребление правом состоит в том, что истцу угрожали, ему препятствовали в подаче исков и подаче этого конкретного иска. В этом заключается злоупотребление правом.

В.: Понятно. То есть на этом основании вы утверждаете, что могло быть злоупотребление правом, и, конечно, вы выражаете точку зрения не по фактам, а чисто по юридическим принципам?

О.: Совершенно верно.

В.: То есть вы говорите, что, может быть, в поведении господина Абрамовича было злоупотребление правом, заключавшееся в том, что он угрожал господину Березовскому и этим заставил пропустить период исковой давности? Это ваше основание?

О.: Да, совершенно верно.

В.: Вы говорите о форме или о принципе, о том, что к господину Абрамовичу нельзя применять период исковой давности, поскольку таким образом он бы получал выгоду от того вреда, который он сам и нанес?

О.: Да, но тут все это подкреплено доказательствами.

В.: Понятно. То есть тот вред, который нанесен, — это угрозы, которые были сделаны в мае 2001 года?

О.: Да.

В.: Но согласны ли вы с тем, что господин Березовский как минимум должен доказать, что угроза, сделанная ему в мае 2001 года, заставила его задержать подачу исков и заявлений до июня 2007 года?

О.: Да, мне кажется, это важно.

Г-н Сампшн: На этом я завершил все свои вопросы. Спасибо большое, доктор Рачков.

Судья Элизабет Глостер: Большое спасибо, господин Рачков, за то, что вы пришли и дали показания. Вы свободны. Благодарю вас.

Г-н Сампшн: Ваша Честь, я вызываю господина Розенберга.

(Свидетеля приводят к присяге.)

Г-н Сампшн: Господин Розенберг, пожалуйста, представьтесь судье.