Фаворит - Валентин Пикуль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 230 231 232 233 234 235 236 237 238 ... 333
Перейти на страницу:

— Не пугайся, душа моя, — сказал Булгаков возлюбленной. — Это знаменитый адмирал Эски-Гасан, вот он со своим львом да еще Али-Сеид-бей — самые лучшие флотоводцы султана.

— Есть ли равные им в христианском флоте?

— Пожалуй, и не стало, — ответил Булгаков. — Грейг остался на Балтике, Спиридов ушел в отставку, Чичагов слаб, Алехан Орлов вообще не моряк.

К берегу подгребали каики, чтобы отвезти гуляющих в город, и султанша Эсмэ, прощаясь, лукаво шепнула ему, чтобы он «не снимал с плеч ее брата последнюю шубу». Это был опасный намек турецкой дипломатии на дела крымские, давно кровоточащие.

2. ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ

Потемкин продал Аничков дворец купцу Шемякину и в обмен на 130 тысяч десятин земли под Воронежем получил на Неве пустырь, заросший ивняком. Место было загородное, глухое, тут и разбойники пошаливали. Снова позвал он Старова:

— Иван Егорыч, я местечко выбрал утишное, ты мне там дворец возведи. Чтобы в один этаж, но помпезно. Всяка тварь на Руси с ума по-своему сходит, и желательно мне память о себе на земле оставить… в камне!

Так зачинался дворец, имя которому — ТАВРИЧЕСКИЙ. Но сама Таврида оставалась еще Крымом-Кырымом…

Сильное влияние Безбородки, поддержанного Потемкиным, оживило новое направление в политике. Вслед за Австрией Екатерина мечтала привлечь к себе Францию: если Иосиф II прокатился до Могилева, почему бы ее сыну не побывать в Париже? «Но как это сделать тончайше? — задумалась императрица.

— Нужен барон Димсдаль, — сказала она Безбородке, — пусть приезжает и привьет оспу внукам моим, Александру и Константину… Выгляни в приемную: кто там сидит?

— Князь Николай Васильевич Репнин.

— Зови его. А сам поди-ка погуляй в парке…

Репнину она сказала:

— Все, что исходит лично от меня, неприемлемо для моего сына и невестки. Если я скажу им, что надо умываться, они лучше умрут от грязи, только бы поступить наоборот… Я хочу, чтобы Павел с женою под именем «графов Северных» навестили Европу, ибо, кроме Германии, ничего путного не видели и не хотят видеть. Ты и помоги мне, князь.

— Счастлив исполнить любую волю вашего величества.

— Но пусть наш разговор останется между нами, — предупредила Екатерина. — Повидайся с моими олухами в «Паульлусте», и, чтобы возникло меж вами полное доверие, ты сначала как следует меня изругай! А потом разрисуй под носом у них, какие волшебные чудеса в решете можно видеть, путешествуя…

Князь Репнин объездил всю Европу, он знал ее культуру и языки, расписать красоты и чудеса Италии ему ничего не стоило, и Павел с Марией Федоровной загорелись предстоящим вояжем. Но прежде они навестили больного Панина.

— Я не возражаю, — ответил тот. — Однако вы, дети мои, не забывайте, что в Берлине живет ваш лучший друг, который и составил ваше супружеское счастье. Не посетить Фридриха, великого короля, было бы крайне неблагородно. Вы изберите такой верный маршрут, чтобы непременно попасть в Берлин…

Панин готовился ехать в подмосковное Дугино, а великий князь с супругою, явно робея, просили императрицу отпустить их за границу. Екатерина, выслушав их, изобразила на лице изумление и сказала, что ее сердце не вынесет разлуки:

— Ваша просьба поразила меня! Скажите честно, вы это сами придумали или вас кто-либо надоумил?

— Сами, сами, — в один голос заверили ее.

— Странные у вас желания. Впрочем, я надеюсь, что в Вене вам окажут наилучший прием. Маршрут определю я сама.

— А как же… Берлин? — спросил ее Павел.

— Вена с Парижем интереснее Берлина!

Мария Федоровна, понимая тайные вожделения мужа, робко просила включить в маршрут и посещение Потсдама.

— Там ведь служат мои братья, — сказала она.

— Милая моя, — отвечала Екатерина, — у меня в Германии тоже немало разных родственников, дальних и ближних, но вы разве слышали, чтобы я стремилась повидать их?

Никита Иванович, прощаясь с императрицей перед отъездом в Дугино, обещал ей вернуться раньше срока:

— К тому времени, когда внукам станут прививать оспу.

— Да не вы же их дедушка! — взорвалась Екатерина. — И не врач вы тоже. До каких еще пор вы будете лезть в мои семейные дела? Я еще не делила с вами ни детей, ни внуков своих…

Гаррису она объяснила свою резкость так:

— Я не нуждаюсь в сиделке при своей же постели…

Гаррис спешно депешировал в Лондон: «Это произвело огромную сенсацию, и так как он (Панин) увлекает за собой в своем падении множество лиц, то все ропщут, насколько это возможно. Панин глубоко потрясен… обычное спокойствие, коим он отличался, покинуло его».

Гаррис выпытывал у Потемкина: не он ли и свалил Панина в яму?

— Зачем? — удивился светлейший. — Я бы уж стал валить Безбородко, который давно стал могущественнее дохлого Панина…

Настало жаркое лето, Екатерина с Потемкиным прикидывали: как будет далее? Пока цесаревич путешествует, из-под него будет убрана последняя опора при дворе — граф Панин, а визит Павла во Францию, возможно, приведет к сближению с Версалем. Последний акт трагикомедии Екатерина брала на себя, чтобы исполнить роль «материнского» отчаяния в миг разлуки.

— Уж как-нибудь соберусь с силами и выжму слезу покрупнее! Чтобы меня не попрекали, будто я бессердечная маменька..

— Надо следить за Паниным, — напомнил ей Потемкин…

Следили за Паниным, зато не уследили за прусским королем. Тайные курьеры «старого Фрица» везде настигали Панина под видом богомольцев или коробейников. Они-то и передали графу распоряжение короля: вернуться! Никита Иванович из политика давно превратился в интригана-придворного; теперь Фридрих II хотел снова сделать из него интригана-политика. В столице Панин застал неприятную для него картину: Павел с супругой ласкались к Потемкину, цесаревич восхищался актерским дарованием австрийского посла Кобенцля. Но для Панина обращение наследника к Вене означало не только музыку Гайдна, Сальери и Моцарта. Он повидался с прусским послом Герцем.

— Ваш великий король, — сказал он ему без обиняков, — хочет, чтобы я свернул себе шею, и я готов ею пожертвовать, лишь бы удалить моего воспитанника от венских каверз…

Грозовые тучи давно клубились над царскою резиденцией. В самом конце августа в окно дворца с шумом влетела шаровая молния, и Екатерина услышала треск, затем крики фрейлин:

— Ай, убило! Ланского убило молнией…

Лакеи вывели из покоев обожженного фаворита. На нем еще дымился кафтан, с которого взрывом молнии вмиг сорвало бриллиантовые пуговицы. На лбу Ланского краснел сильный ожог.

— Примета нехороша, — сказал камердинер Захарушка Зотов. — Уж если кого Господь Бог отметил знаком своим с небес, тому при всем желании не зажиться на этом свете…

1 ... 230 231 232 233 234 235 236 237 238 ... 333
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?