Война и мир. Том 3-4 - Лев Толстой

Из всех тех соединений, в которые складываются люди длясовершения совокупных действий, одно из самых резких и определенных естьвойско.

Всякое войско составляется из низших по военному званиючленов: рядовых, которых всегда самое большое количество; из следующих повоенному званию более высших чинов — капралов, унтер-офицеров, которых числоменьше первого; еще высших, число которых еще меньше, и т. д. до высшей военнойвласти, которая сосредоточивается в одном лице.

Военное устройство может быть совершенно точно выраженофигурой конуса, в котором основание с самым большим диаметром будут составлятьрядовые; высшее, меньшее основание, — высшие чины армии и т. д. до вершиныконуса, точку которой будет составлять полководец.

Солдаты, которых наибольшее число, составляют низшие точкиконуса и его основание. Солдат сам непосредственно колет, режет, жжет, грабит ивсегда на эти действия получает приказание от вышестоящих лиц; сам же никогдане приказывает. Унтер-офицер (число унтер-офицеров уже меньше) реже совершаетсамое действие, чем солдат; но уже приказывает. Офицер еще реже совершает самоедействие и еще чаще приказывает. Генерал уже только приказывает идти войскам,указывая цель, и почти никогда не употребляет оружия. Полководец уже никогда неможет принимать прямого участия в самом действии и только делает общиераспоряжения о движении масс. То же отношение лиц между собою обозначается вовсяком соединении людей для общей деятельности, — в земледелии, торговле и вовсяком управлении.

Итак, не разделяя искусственно всех сливающихся точек конусаи чинов армии, или званий и положений какого бы то ни было управления, илиобщего дела, от низших до высших, обозначается закон, по которому люди длясовершения совокупных действий слагаются всегда между собой в таком отношении,что, чем непосредственнее люди участвуют в совершении действия, тем менее онимогут приказывать и тем их большее число; и что, чем меньше то прямое участие,которое люди принимают в самом действии, тем они больше приказывают и тем числоих меньше; пока не дойдем таким образом, восходя от низших слоев, до одногопоследнего человека, принимающего наименьшее прямое участие в событии и болеевсех направляющего свою деятельность на приказывание.

Это-то отношение лиц приказывающих к тем, которым ониприказывают, и составляет сущность понятия, называемого властью.

Восстановив условия времени, при которых совершаются всесобытия, мы нашли, что приказание исполняется только тогда, когда оно относитсяк соответствующему ряду событий. Восстановляя же необходимое условие связимежду приказывающим и исполняющим, мы нашли, что по самому свойству своемуприказывающие принимают наименьшее участие в самом событии и что деятельностьих исключительно направлена на приказывание.

Когда совершается какое-нибудь событие, люди выражают своимнения, желания о событии, и так как событие вытекает из совокупного действиямногих людей, то одно из выраженных мнений или желаний непременно исполняетсяхотя приблизительно. Когда одно из выраженных мнений исполнено, мнение этосвязывается с событием, как предшествовавшее ему приказание.

Люди тащат бревно. Каждый высказывает свое мнение о том, каки куда тащить. Люди вытаскивают бревно, и оказывается, что это сделано так, каксказал один из них. Он приказал. Вот приказание и власть в своем первобытномвиде.

Тот, кто больше работал руками, мог меньше обдумывать то,что он делал, и соображать то, что может выйти из общей деятельности, иприказывать. Тот, кто больше приказывал, вследствие своей деятельности словами,очевидно, мог меньше действовать руками. При большем сборище людей,направляющих деятельность на одну цель, еще резче отделяется разряд людей,которые тем менее принимают прямое участие в общей деятельности, чем более деятельностьих направлена на приказывание.

Человек, когда он действует один, всегда носит сам в себеизвестный ряд соображений, руководивших, как ему кажется, его прошедшейдеятельностью, служащих для него оправданием его настоящей деятельности ируководящих его в предположении о будущих его поступках.

Точно то же делают сборища людей, предоставляя тем, которыене участвуют в действии, придумывать соображения, оправдания и предположения обих совокупной деятельности.

По известным или неизвестным нам причинам французы начинаюттопить и резать друг друга. И соответственно событию ему сопутствует егооправдание в выраженных волях людей о том, что это необходимо для благаФранции, для свободы, для равенства. Люди перестают резать друг друга, исобытию этому сопутствует оправдание необходимости единства власти, отпораЕвропе и т. д. Люди идут с запада на восток, убивая себе подобных, и событиюэтому сопутствуют слова о славе Франции, низости Англии и т. д. Историяпоказывает нам, что эти оправдания события не имеют никакого общего смысла,противоречат сами себе, как убийство человека, вследствие признания его прав, иубийство миллионов в России для унижения Англии. Но оправдания эти всовременном смысле имеют необходимое значение.

Оправдания эти снимают нравственную ответственность с людей,производящих события. Временные цели эти подобны щеткам, идущим для очищенияпути по рельсам впереди поезда: они очищают путь нравственной ответственностилюдей. Без этих оправданий не мог бы быть объяснен самый простой вопрос,представляющийся при рассмотрении каждого события: каким образом миллионы людейсовершают совокупные преступления, войны, убийства и т. д.?

При настоящих, усложненных формах государственной иобщественной жизни в Европе возможно ли придумать какое бы то ни было событие,которое бы не было предписано, указано, приказано государями, министрами,парламентами, газетами? Есть ли какое-нибудь совокупное действие, которое ненашло бы себе оправдания в государственном единстве, в национальности, вравновесии Европы, в цивилизации? Так что всякое совершившееся событиенеизбежно совпадает с каким-нибудь выраженным желанием и, получая себеоправдание, представляется как произведение воли одного или нескольких людей.

Куда бы ни направился движущийся корабль, впереди его всегдабудет видна струя рассекаемых им волн. Для людей, находящихся на корабле,движение этой струи будет единственно заметное движение.

Только следя вблизи, момент за моментом, за движением этойструи и сравнивая это движение с движением корабля, мы убедимся, что каждыймомент движения струи определяется движением корабля и что нас ввело взаблуждение то, что мы сами незаметно движемся.

То же самое мы увидим, следя момент за моментом за движениемисторических лиц (то есть восстановляя необходимое условие всего совершающегося— условие непрерывности движения во времени) и не упуская из виду необходимойсвязи исторических лиц с массами.