Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам

Но пока я не смогу вырезать из себя Теневого Зверя и уничтожить его раз и навсегда, я не смогу находиться рядом с ней. Не сейчас, когда я представляю для нее одну из самых больших угроз.

Круглый стол, который мы стали использовать для этих так называемых военных советов, был переполнен шумом, гулом голосов, который не прекращался и, казалось, становился только громче, в то время как моя голова раскалывалась от его силы.

А может, это были последствия яда, которым сестра пыталась убить меня прошлой ночью.

Мой бок горел от боли там, где в моей коже все еще находился кристалл тигрового глаза, который никто не заметил во время своих попыток увести меня от моей второй половины и снова убежать от Лайонела Акрукса.

Но я не убрала его. Несмотря на ожог, я чувствовала, как его сила пульсирует в моих венах, наполняя их силой, даже когда мое тело восставало от желания отдохнуть.

Но отдыха для меня не предстояло. С тех пор как я очнулась и обнаружила, что снова здесь, мои раны вылечены противоядием василиска, прошли бесчисленные часы, пока они восстанавливали меня и держали в состоянии покоя, слишком боясь моей ярости, чтобы разбудить меня раньше времени.

На столе передо мной лежала нетронутая куча еды, и Джеральдина постоянно бросала на меня обеспокоенные взгляды.

Я игнорировала и ее.

Я была слишком зла на них всех, чтобы делать хоть что-то, кроме как сидеть здесь в тишине и принимать факты всего, что снова пошло так ужасно неправильно.

Единственный проблеск добра, который появился после нашего испытания, был тот факт, что Ксавье удалось вернуть свои крылья. София и Тайлер были сейчас с ним, лучшие целители повстанцев пытались выяснить, можно ли их прикрепить, и я до последнего надеялась, что они найдут способ.

Наследники и их родители спорили так громко, что у меня голова шла кругом, а вопли Джеральдины, выражающие непреклонное возмущение, прорезали властный бред, как нож, пока все они спорили о том, какие шаги нам следует предпринять, и обсуждали каждую проблему, с которой мы сейчас столкнулись.

Огромная группа пленников-повстанцев погибла прошлой ночью, когда одна из королев, которой они поклялись следовать, явилась и подвела их. Пророчество Габриэля обернулось адом на земле. Я должна была предположить, что либо Лайонел сумел вырвать из его разума предупреждение, которое мой брат послал мне на поле боя, и обратить его против нас, либо же звезды сговорились, чтобы еще раз поиздеваться над нашими судьбами.

Если то, что утверждала Дарси, было правдой, то второе было так же вероятно, как и первое. Потому что наш род был проклят. И обещание, которое я должна была выполнить, чтобы снять это проклятие, было тайной.

Пока все они продолжали спорить, обсуждая возможные удары или способы сплотить наши силы, я осознавала, что все это не то, что нам нужно. Эта армия была разгромлена и находилась в бегах, быстро теряя всякую надежду, за которую они цеплялись, и в настоящее время брошенная на произвол судьбы с кучкой ссорящихся фейри, в ожидании от нас какого-то гребаного чуда, которое никто из нас не мог сотворить.

Джеральдина настаивала на том, чтобы мы нанесли удар, совершили что-то крупное, что помогло бы не только переломить ход войны в нашу пользу, но и привлечь больше повстанцев сражаться за нас. Мы посылали группы для уничтожения Центров Туманной Инквизиции и освобождения содержащихся там фейри, но нам нужно было сделать что-то большее. У нее была идея напасть на суд Солярии, уничтожить злую мачеху Макса и недавно сформированный суд, который Лайонел поручил ей возглавить, и, возможно, спланировать убийство других важных членов его режима.

Мне казалось, что это хорошая идея, но сейчас я просто не была в состоянии сосредоточиться на войне в целом. Мои мысли были слишком запутаны в моих личных приоритетах, и я не находила в себе сил участвовать в постоянных спорах, происходящих в этой комнате.

Что-то зашевелилось в моем кармане, и я вздрогнула, вспомнив о Тиберийской Крысе, которую Дарси поручила мне спасти. Один-единственный выживший среди той бойни, которой мы избежали.

Я вытащила его и положила на стол рядом с другими вещами, которые они мне дали.

— Дарси хотела, чтобы мы получили это, — сказала я, поднялась на ноги и оставила вещи на месте, среди которых дрожал маленький крысенок. Я понимала, что они важны, но ни один из них не мог предложить ни одного решения, в котором я нуждалась, а у меня просто не было сил сидеть за этим грёбаным столом ещё хоть минуту.

Я отвернулась и направилась к двери, не обращая внимания на оклики сзади, так как остальные протестовали против моего ухода, но в этих стенах для меня ничего не было. Мне нужно было что-то делать, а не сидеть и, блядь, говорить о том, как сильно мы снова провалились.

Я распахнула дверь и столкнулась лицом к лицу с Данте Оскурой, его мощное тело трещало от молний, а сам он стоял передо мной без рубашки и в крови от битвы, его глаза помрачнели, когда встретились с моими.

— Я не вижу с тобой своего брата, — тихо прорычала я, спину покалывало там, где дремали мои крылья, словно они жаждали вырваться из пут моей плоти.

Розали низко и грубо зарычала позади него, она и Леон подошли ближе, чтобы обойти его с фланга, пока я стояла перед ними. Просто маленькая старая я против стаи адских псов.

— А я не в состоянии разглядеть твою сестру, piccolo regina (п.п. маленькая королева), — мрачно ответил Данте, электричество искрилось на его коже.

— Достаточно, — буркнул Тиберий Ригель у меня за спиной, но я не повернулась, чтобы посмотреть в его сторону, моя боль от желания дать выход этой ярости толкала меня на безрассудство.

— Я не спрашивала мнения человека, который остался дома с детьми, пока остальные отправились на войну, — усмехнулась я, не сводя глаз с Данте, но обращаясь к бывшим Советникам, которые, казалось, так упорно считали, что имеют право голоса в этой войне, в которой им еще предстоит сыграть какую-либо реальную роль.

— Ты прекрасно знаешь, что придумала эту причудливую стратегию без нашего ведома или одобрения, — прорычал Тиберий. — Вероятно, причина кроется в том, что даже в твоем высокомерии какая-то