Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани

В отличие от мужа, Настя не будет скакать из койки в койку. Я даже допускаю, что именно она окажется рядом с моим Клодом. Но, умоляю, не женитесь! Встречайтесь тайно, чтобы не травмировать детей. Я считаю Настю самой достойной кандидаткой в постель моего мужа. Еще и потому, что ревную его хоть к кому и уже сейчас. Но с Настей он будет спать, смею надеяться, под мой эротический рэп, представляя меня вместо нее.

А она будет любить его, увы. Но только физически, потому что мысленно и юридическивсю жизнь будет женой Георгия. И станет обожать похожего на него ребенка. Надеюсь, что будет девочка. Тогда она сможет выйти замуж за Фреда. Хотя я бы и сама вышла замуж, забравшись в маленькую дочку, за этого солнечного мальчика. Но если он – ребенок Клода (а в этом можно усомниться, зная поведение Жиз с мужчинами), то это было бы нежелательно. Тогда эта милая брюнетка составила бы красивую пару с Леоном. Но не будем пока касаться судеб детей. Дадим им время вырасти.

Вернемся к судьбе Насти и Гии, которых их будущее уже настигает прямо сейчас.

Уверена, что моя подруга первой прочтет книгу после моей смерти. Муж будет горевать по телу, его родители – по общению и теплу в нем, а Настя видела во мне советчика.

Не знаю, правильно ли я говорила ей о любви, вот если попаду в рай после всего, что наделала и наболтала, – это будет верным ответом на самой главной олимпиаде. Постараюсь какие-то свои наказы и поучения с того света скорректировать. Если можно оттуда «подсказывать». Многие люди узнавали от умерших супругов или родителей, где спрятаны ими ценности или завещания, улики против убийц, – читала о таком в Интернете. Завещание я не писала – все мои родные и так живут в этом доме. Надеюсь только, что не отыщется тетка, которая оформила надо мной опекунство, а потом продала квартиру, пока я была в шоке от увиденной в нескольких метрах от себя страшной гибели родителей. Ей я не завещаю ничего.

И, кажется, аферистам полагается срок за сделанное, так что пусть скрывается дальше.

А вот рассказать, что делать, что не делать, чтобы тебя не отправили на сковородку, постараюсь. А еще лучше – слушать свои мысли, которые вдруг облекаются в слова. Это наши Ангелы их нам нашептывают. И не стоит заглушать в себе предчувствия, повинуясь правилу «мыслить позитивно». Это глупо. Так я попала в беду, отгоняя от себя страхи и подозрения в день своей первой свадьбы.

Теперь, после того как Ангелы меня спасали, несмотря на мое сопротивление и после исполнения моей мольбы, единственное, в чем я твердо уверена, – мы не одни всегда.

И не надо добиваться одиночества от Неба. Звездного ли, солнечного, дождливого – всему свое время. Оказаться в безвоздушном пространстве в моральном плане – это отказаться от веры. Не обязательно говорить свои мольбы на старославянском или латыни, биться лбом об пол.

Насте стало так горько. Умершая подруга потратила последние месяцы жизни на то, чтобы рассказать им, остающимся в живых, как им велели жить звезды и небеса.

Зазвонил телефон. Она нехотя встала. Ноги затекли. Это был Георгий. Он чувствовал себя очень виноватым. Винил себя больше, чем винила его Настя, которая сегодня ночью прогнала его на диван спать. В ней опять появилось напряжение. Утром он ушел из дома, не позавтракав и не чмокнув ее в щеку на прощание. Оделся и пошел пешком к Иллариону, благо вся его недвижимость в центре. Его не смущало даже то, что на часах еще не было семи. Не терпелось решить: защитить ли беременную Настю от себя или нет. Если он еще раз увидит Лиану, то вряд ли устоит. И не факт, что даже ее сегодня вылечат, такая, как она, не заболеет завтра.

Он не считал ее распущенной. Но считал неотразимой. Бешенство ее матки – это тоже болезнь. Но от одного воспоминания от вхождения в нее все в мужчине загорелось, и дыхание перехватило. Но Настю он любит. И в плане секса теперь у них все хорошо. Но Лиана – гений в постели. А Настя – она гений в жизни, творчестве, в оформлении дома. Все же недаром в древней Греции, кроме жен, официально существовали гетеры. Трудно совмещать в одной женщине все и сразу. И лучше, чтобы оба этих типапартнерш не лезли на место друг друга. Но ведь любовницы пробиваются в жены, а супруги требуют больше секса, чем заслуживают из-за внешнего вида после рождения детей.

Гия знал, что Настя сегодня решила не ходить в аудиторию. Ей приспичило срочно переводить кусок книги Софьи, где она увидела в тексте их имена. И он решил поинтересоваться содержанием абзаца. Он читал свой гороскоп, когда они с Клодом нашли распечатанные натальные карты, сделанные известным астрологом на столе у Сони, чтобы проверить, насколько верно предсказание насчет ее смерти от родов. Но он запомнил не все. Например, что он очень страстный и сексуальный, неверный, но у него будет только одна жена. Что он жаден до денег и умеет их зарабатывать непредсказуемым способом. Особенно врезались мне в память при чтении его гороскопа, что экстравагантные обстоятельства женитьбы были прописаны ему небом. Куда ж оригинальнее: жениться, чтобы защитить владелицу авторских прав на эротический рэп от смерти! Хотя, что греха таить, он ведь считал Настю своей еще до всех тех событий. Просто он не хотел ей жизнь испортить…

Настя сняла трубку не сразу. Все же, простив его мысленно, сердцем она верила ему не до конца. Впрочем, он ведь и впрямь ей врал.

– Настя! Я виноват больше, чем ты думаешь, перед вами двумя. Я имею в виду под номером два не проститутку, а зародыш, – выпалил он, даже не поздоровавшись. – Поэтому я прямо сейчас иду к Иллариону, чтобы он сказал, как быть с собой и тобой. Ведь я не могу вести другой образ жизни. Если он меня отпустит – уедем вместе за границу. Если нет, отправлю тебя одну.

Он отключился, не дожидаясь ответа, и выключил свой аппарат, став «недоступным». Чтобы Настя поняла, что он своего решения не изменит.

Илларион был свежевыбрит, надушен – собирался явно не по делам. Его роман с маленькой куколкой из эскорта, похожей на притворяющуюся Золушкой распутницу, кажется, грозил тем, что он откажется от своего зарока не селить никого в доме. Все же не может мужчина отделаться от мысли,