Врата Мёртвого Дома - Стивен Эриксон

Ехали они медленно, потому что возница останавливался у каждого дерева и около минуты смотрел на тела, прибитые к стволу, прежде чем двинуться к следующему.

Подобрав свой мешок, Маппо направился к путникам.

Увидев трелля, возница остановил телегу и поставил на стопор. Он небрежно сунул руку за спинку сиденья и вытащил массивный кремнёвый меч, который затем положил на колени.

— Если ты с дурными намереньями, трелль, — прорычал возница, — лучше уходи подобру-поздорову.

Остальные двое тут же выпрямились — с арбалетами в руках.

Маппо положил на землю мешок и поднял руки. Кожа у всех троих имела странный оттенок, и трелль почуял в них такую спящую силу, что ему стало не по себе.

— Уверяю тебя — с самыми благими. Уже много дней я шёл среди мертвецов. Вы — первые живые люди, которые мне встретились за всё время. Увидев вас, я обрадовался, потому что уже побаивался, что потерялся в одном из ночных кошмаров Худа…

Возница поскрёб поросший рыжей бородой подбородок.

— Я бы сказал, ты недалёк от истины. — Он отложил меч и обернулся. — Я думаю, всё в порядке, капрал, — к тому же, может, мы у него бинты выменяем или ещё что.

Старший из двух пассажиров выпрыгнул из повозки и подошёл к Маппо.

Трелль сказал:

— У вас там раненые солдаты? Я — неплохой лекарь.

Улыбка капрала была напряжённой, вымученной.

— Не думаю, что ты захочешь тратить время. Нет у нас раненых людей — только две собаки.

— Собаки?

— Ага. Мы их на месте Гибели нашли. Похоже, Худ не захотел их забрать… сейчас, по крайней мере. Я лично не понимаю, почему они до сих пор живы — дырок в них тьма, и порублены… — Он покачал головой.

Возница спустился с козел и теперь шёл по дороге, рассматривая каждый труп, прежде чем двинуться дальше. Маппо указал на него рукой.

— Вы кого-то ищете.

Капрал кивнул:

— Да, но тела уже сильно разложились, трудно сказать наверняка. Но Ураган говорит, что узнает, если, конечно, он здесь.

Маппо отвёл взгляд от капрала и взглянул на Арэнский тракт.

— И как далеко это всё тянется?

— До самого города, трелль. Десять тысяч солдат по круглому счёту.

— И вы…

— Каждого осмотрели. — Капрал прищурился. — Ну, Урагану уже всего несколько осталось. Знаешь, даже если бы мы не искали конкретного человека… по крайней мере… — Он пожал плечами.

Маппо отвёл глаза, его лицо напряглось.

— Твой друг упомянул какую-то «Гибель». Что это за место?

— Там, где полегли Колтейн и Седьмая армия. Только собаки выжили. Колтейн провёл тридцать тысяч беженцев из Хиссара в Арэн. Невозможно это было, но он справился. Он спас этих неблагодарных ублюдков, а в награду получил бойню в пяти сотнях шагов от ворот города. Никто им не помог, трелль. — Капрал посмотрел в глаза Маппо. — Можешь такое вообразить?

— Боюсь, я ничего не знаю об этих событиях.

— Я так и понял. Худ знает, где ты в последнее время прятался.

Маппо кивнул. Через некоторое время он вздохнул.

— Я посмотрю на ваших собак, если хотите.

— Давай. Но мы особо не надеемся. Просто парень взял и привязался к ним, если понимаешь, о чём я.

Трелль подошёл к повозке и забрался наверх.

Он увидел юношу, который сгорбился над бесформенной грудой красной, иссечённой плоти и костей, слабыми движениями отгоняя от неё мух.

— Худова милость, — прошептал Маппо, разглядывая то, что было когда-то псом. — А другая где?

Юноша откинул в сторону кусок ткани, под которым оказалась маленькая комнатная собачка. Все четыре лапы ей намеренно сломали. Из переломов сочился гной, и звёрек трясся в лихорадке.

— Малыша, — проговорил молодой солдат, — оставили лежать на этом, большом. — В его голосе звучали боль и непонимание.

— Не жильцы они, парень, — сказал Маппо. — Большой уже давно должен был умереть — может, и умер…

— Нет. Он жив. Я чувствую стук сердца, но всё медленнее. Медленнее и медленнее, а мы ничего не можем поделать. Геслер говорит, что нужно помочь, остановить сердце, чтобы прекратить боль, но может быть… может быть…

Маппо смотрел, как юноша возится с беспомощными животными, промокает раны окровавленной тряпкой в тонких, почти женских руках. Через минуту трелль выпрямился, медленно обернулся и посмотрел на длинную дорогу. За спиной вдруг раздался выкрик — у самых ворот, а после капрал по имени Геслер подбежал к Урагану.

Ах, Икарий. Скоро ты очнёшься, а я всё буду горевать, и ты будешь спрашивать… Моё горе начинается с тебя, друг мой, с потери памяти — воспоминаний не об ужасах, а о дарах, даваемых столь щедро… Слишком много мёртвых… как ответить на такое? Как бы ты ответил, Икарий?

Он долго смотрел на Арэнский тракт. Позади юноша склонился над телом пса, а по дороге медленно приближались шаги. Повозка качнулась, когда Ураган забирался обратно на козлы. Геслер тоже запрыгнул в повозку. Лицо его было каменным.

Юноша поднял глаза.

— Вы его нашли, Геслер. Ураган его нашёл?

— Нет. Хотя на минуту… но нет. Его здесь нет, парень. Пора возвращаться в Арэн.

— Благослови нас Королева, — сказал юноша. — Значит, всегда есть шанс.

— Да, кто знает, Истин, кто знает…

Юный Истин снова занялся собаками.

Маппо медленно обернулся, взглянул в глаза капралу и увидел в них ясно написанную ложь. Трелль кивнул.

— Спасибо, что посмотрел на собак, — сказал Геслер. — Я знаю, им конец. Думаю, мы хотели… ну, то есть надеялись… — Он замолчал, затем просто пожал плечами. — Хочешь, подвезём тебя до Арэна?

Маппо покачал головой, спустился на дорогу и встал у обочины.

— Спасибо за предложение, капрал. Мой народ не любят в Арэне, поэтому я откажусь.

— Как пожелаешь.

Маппо смотрел, как они разворачивают повозку.

Как бы ты ответил на такое…

Они уже отъехали на тридцать шагов, когда трелль закричал. Они остановились, Геслер и Истин выпрямились, глядя, как Маппо побежал вперёд, продолжая рыться в сумке.

Искарал Прыщ ковылял по каменистой пыльной тропинке. Остановился, чтобы яростно почесаться — сперва в одном месте под рваным балахоном, затем в другом, и в ещё одном, и ещё. В следующий миг он завопил и начал рвать на себе одежду.

Пауки, сотни пауков посыпались во все стороны, попадали на землю, разбежались, прячась в трещинах и ямках, а верховный жрец всё бушевал.

— Я знал! — завопил Искарал Прыщ. — Знал! Покажись! Если не трусишь! Пауки снова выбрались на свет, помчались по выжженной солнцем земле.