Ведьмы Алистера - Дарья Шатил

могу попробовать помочь… — неуверенно произнесла Терра, пытаясь собраться с мыслями.

Как бы её сердце ни рвалось к семье, к Алистеру и Марте, Джослин вполне могла умереть от кровопотери, а Терра не могла допустить этого. Она потянулась к своему ослабевшему и практически вычерпанному до дна источнику, своему магическому нутру, и попыталась направить эту силу к Джослин. Она надеялась, что ей хватит сил на то, чтобы исцелить наставницу. Но их совместных усилий хватило лишь на то, чтобы немного стянуть кожу и заставить рану зарубцеваться.

Возможно, Марта и могла бы помочь, но была явно не в том состоянии, да и Терра не хотела, чтобы та когда-нибудь колдовала. Не после того, что им пришлось пережить сегодня.

Алистер подошёл к жене и положил ладони ей на плечи.

— Ты как, милая? — в его голосе было столько усталости и нежности, что Терра готова была разрыдаться, но сейчас было неподходящее время.

— Я в порядке, — ответила Терра, прижавшись спиной к его ногам. — А ты?

Она запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Но Алистер смотрел на Марту. Малышка каким-то образом умудрилась уснуть, пока Терра пыталась лечить Джослин. И, о боги, как же хорошо, что Марта спала и не видела, каким пустым, лишённым эмоций взглядом смотрит на неё любимый папа. Так могут смотреть разве что на незнакомца.

Неужели такой теперь будет их жизнь?

Терре хотелось уткнуться мужу в колени и разрыдаться. Разрыдаться от жалости к ним и к себе. Их прекрасный и счастливый мир оказался разрушен.

Джослин нащупала руку Терры, привлекая к себе её внимание.

— Тебе нужно закончить. От меня теперь толку мало. Рецепт в коробке, — она мотнула головой, словно пытаясь показать направление. Вот только показывала она в сторону окна. — Собери всё в нужных пропорциях. Девочку нужно будет медленно погрузить с головой, пары секунд под водой достаточно.

— Хорошо, — мёртвым голосом ответила Терра. Кошмар ещё не закончился.

Следующие полчаса она готовила ванну для дочери. Насыпала травы по рецепту. Действия её были чисто механическими. Пропал тот запал, та бесконечная любовь к магии, тот детский восторг. Остались лишь пустота и усталость. Теперь она знала, насколько неприглядной, опасной и жестокой может быть магия, и какую боль та может причинить.

Марта всё ещё была без сознания, когда Терра опускала малышку под воду. Но даже в этом состоянии она морщилась от боли и всхлипывала. А Терра даже не испытала счастья или радости, когда тьма покинула маленькие ладошки и щёчки. Она была оглушена, разбита и растерзана.

Той ночью она так и не смогла уснуть. Она поднялась на чердак, чтобы поделиться этими событиями с солёной памятью. Закрепить их. Сделать воспоминанием. Чтобы, когда боль и пустота сегодняшнего дня ослабнут, смягчатся под воздействием времени, у неё осталось яркое и болезненно острое напоминание.

Напоминание и причина.

Когда последнее воспоминание закрепилось в кристалле, Терра ощутила, что слабая искорка её силы начала угасать. И где-то глубоко внутри поняла, что запустился её обратный отсчёт — и она смирилась с этим знанием.

========== Глава 47. Ведьмы спасают ведьм ==========

Мегги таки залезла в тайник тюремной камеры. Удивительное дело, но страх отступил, хоть ей и казалось, что теперь он станет неотъемлемой частью её жизни. Теперь девочке стало скучно, грустно и одиноко. Мегги читала о такой особенности человеческой психики — человек просто не может всё время бояться, и в какой-то момент на него накатывает эмоциональное отупение.

Вот и сейчас она переживала за Клементину, но страха как такового не испытывала. Даже умудрялась читать явно зачитанный до дыр — настолько засаленным оказался корешок и страницы — по-детски наивный фэнтезийный роман. Только приключения, и не капли любви и романтики. Ни тебе косых взглядов, ни задумчивых улыбок, ни многогранных злодеев. Хотя к злодеям Мегги теперь относилась не так, как раньше.

Потому что в её собственной жизни имелся один очень странный злодей, и она никак не могла его понять. Джон определённо был злодеем её истории, но в то же время в его взгляде нередко проскальзывало сочувствие и вина. Мегги ни в коем случае не оправдывала его, но он был интересен ей, как феномен.

Примерно так же девочку интересовал и Коул. И если Коул был лёгкой математической задачкой, для решения которой и напрягаться-то не пришлось, то Джон оказался головоломкой, и, чтобы разгадать её, нужно очень постараться. И Мегги старалась, несмотря на то что у неё никак не получалось прийти к однозначному ответу.

К примеру, принёс бы закостенелый злодей своей пленнице заживляющую мазь и новый пластырь? При том, что от этого не зависела её жизнь — умереть от лопнувшей и кровоточащей губы практически невозможно.

А ещё он добился запрета для Вивьены на контакты с девочкой. Был какой-то огромный скандал с участием главы Церкви и Джона. Мегги узнала об этом от охранников, которые тихо перешёптывались во время пересменки. Те так красочно и ехидно обсуждали крики ведьмы, что становилось понятно, какое удовольствием они получили, просто слушая, как зарвавшуюся ведьму ставят на место. Из их же разговора Мегги узнала, что скоро сюда должна прибыть делегация ведьм, и они собираются выставить условия — какие, Мегги так и не узнала, потому что в этот момент один из охранников заметил её интерес и зло шикнул на девочку.

Теперь их сторожили двое, никогда не оставляя одних. Так что с Клементиной Мегги поговорить больше не удавалось. А поговорить нужно было. О многом.

В первую очередь — об искре магии, которая разгоралась в Мегги. Она была прохладной и успокаивающей, и так манила к себе прикоснуться, что приходилось отчаянно сопротивляться. Бороться с собой. С желанием дотронуться, попробовать.

Поэтому-то она и залезла в тайник Джона, чтобы хоть немного отвлечься. И у неё получилось. Правда, ненадолго. На особо скучных моментах пытливый ум соскальзывал с текста и возвращался к магии. И через некоторое время Мегги ловила себя на бессознательном перелистывании страниц и неосознанном ощущении, тянущем её вглубь, к магии.

Она мысленно ругала себя и била по рукам, как котёнка, за шкирку оттаскивая от источника и заставляя сосредоточиться на книге. Была бы та интересной — не пришлось бы так мучиться.

Мимо прошёл один из охранников, и Мегги пришлось быстро спрятать книгу под тюфяк, чтобы не заметили и не отобрали. Без неё она точно сорвётся. Но охранник даже не смотрел в сторону девочки, что было неудивительно. Они ведь, как бы абсурдно это ни звучало, не сторожили её, а охраняли.