Ленин - Дмитрий Антонович Волкогонов

символическая плата за организованный отдых детей, граждан, за жилье. Отсутствие безработицы, обеспечение гарантированного минимума жизнеобеспечения людей и другое. И многое из этого заслуживает уважения. Лучшее из достигнутого важно сохранить. Это было бы разумно и естественно.

Разумеется, все это достигалось за счет сверхэксплуатации трудящихся и государственного перераспределения имеющихся национальных ресурсов. Идея социальной справедливости, казалось, нашла свое материальное воплощение. Но при внимательном рассмотрении всего социального блока жизни советских людей сразу же бросаются в глаза куцые права и свободы, которыми они обладали, фактическое довольствование уровнем гарантированной бедности и тотальной зависимости от идеологических постулатов единственной господствующей партии. И все же… идеальных обществ не было в истории и, видимо, никогда не будет. При всей уродливости и тотальности ленинской системы она могла держаться столько лет не только в результате насилия или угрозы его применения.

Некоторые социальные завоевания, часто элементарного уровня, заслуживают, безусловно, того, чтобы они были сохранены. Страна, идя по «ленинскому пути», не могла игнорировать не только научно‐технический прогресс, но и политические, социальные реалии западных демократий.

Тем не менее все, что пережили советские люди за семь десятилетий, не было социализмом. Подпольщики и политическая эмиграция, возглавившие после октября 1917 года Советское государство, не имели шансов сохранить свой контроль над огромной страной без диктатуры. Парламентаризм ими отвергался с самого начала, и отвергался бесповоротно. Ленин не колеблясь пошел на крайнее ужесточение диктатуры – единственного способа выживания его режима.

Отныне важнейшим качеством большевика стали ненависть к классовым врагам, непримиримость к империализму, враждебное отношение ко всему несоциалистическому, немарксистскому, неленинскому. Личные качества вождя сыграли здесь далеко не последнюю роль.

У Ленина не было аристократии ума. Аристократический интеллект не допускает оскорбительного унижения своих оппонентов, к чему всегда прибегал лидер российского большевизма. Весьма характерны в этом отношении письма Ленина к Горькому. Казалось бы, интеллигент пишет интеллигенту. Но необузданная, непримиримая враждебность Ленина к своим оппонентам выплескивается из каждого письма. Читая эти послания, невольно вспоминаешь суждение Бердяева о стиле большевистского вождя: «Ленин был почти гением грубости…»[22] Впрочем, вот лишь несколько небольших фрагментов.

«Теперь «голосовцы» (меньшевики. – Д.В.) отпадают. Сей нарыв надо удалить. Без склоки, скандалов, мести, грязи, накипи сего не сделаешь. Мы сейчас сидим в самой гуще этой склоки… Эмигрантщина и склока неразрывны…»

«Пятницкого надо засудить, и без никаких. Ежели Вам будут за сие упреки – наплюйте в харю упрекающим»[23].

Ленинский словарь ругательств и общения неповторим и неистощим: «дайте мне полаяться», «пустозвон Троцкий», «шельмец Троцкий», «ренегат Каутский», «пиявка Пятницкий», «Чужак – дура петая, махровая, с претензиями», «болтун Суханов», «надо русского дикаря учить с азов», «ученые шалопаи, бездельники и прочая сволочь», «профессорский вой», «банда сволочей», «идейное труположество»… Впрочем, хватит. Все стотомье (почти) ленинских сочинений (включая его «Сборники») усыпано перлами, которые едва ли еще где встретишь. Вера Засулич, сравнивая Ленина и Плеханова как полемистов, отмечала: «Жорж (Плеханов. – Д.В.) – борзая, – потреплет, потреплет и бросит, а вы – бульдог, у вас – мертвая хватка»[24]. Как писал Виктор Чернов: «Обманывать врага сознательно, клеветать на него, очернять имя – все это Ленин рассматривал как нормальные вещи. Он провозглашал их с жестокой циничностью. Совесть Ленина заключалась в том, что он ставил себя вне рамок человеческой совести по отношению к своим врагам»[25]. Но в данном случае я хотел бы не просто повторить слова Бердяева: «…в духовной культуре Ленин был очень отсталый и элементарный человек…»[26], а, прежде всего, отметить огромное влияние вождя в целом на нравственный характер отношения большевиков к своим оппонентам.

Одно бесспорно: Ленин умел ненавидеть сильнее, чем любить. Благодаря ему возник особый стиль партийной публицистики и полемики – беспощадной, уничтожающей, унижающей, оскорбляющей, циничной. Мы всегда учились у Ленина. В том числе и глубокой непримиримости ко всему несоциалистическому, несоветскому, немарксистскому. Мы до сих пор несем в себе эту духовную воинственность. Когда появился в августе 1991 года шанс создать подлинно новое, демократическое общество – мы не можем договориться между собой. Многие готовы к борьбе «до победного конца». Мы привыкли по‐ленински мыслить категориями побед и поражений, битв и врагов, диверсий и недоверия. А ведь сколько написано благоговейных, слащавых книг: «О языке Ленина», «О полемическом искусстве Ленина» и других подобных им, где грубость, хлесткость и элементарное неуважение к оппоненту возводились в ранг морального, политического и эстетического совершенства. Прославляя «гения грубости», мы воспитывали в себе рабскую психологию, дурной вкус, догматические навыки.

Ленин – певец диктатуры. Для него мир был лишь состоянием подготовки к новому революционному натиску. Его «миротворчество» (наподобие брестской эпопеи) было вынужденным. Если бы человечество не оказало сопротивления революционному экстремизму после октября 1917 года, то планета могла стать «советской федерацией», о чем не раз заявляли сами большевики.

Только классовой слепотой или полной дезинформированностью можно расценивать факт выдвижения в ноябре 1917 года Ленина на присуждение ему Нобелевской премии мира. Выдвинула его норвежская социал‐демократическая партия: «До настоящего времени для торжества идеи мира больше всего сделал Ленин, который не только всеми силами пропагандирует мир, но и принимает конкретные меры к его достижению»[27].

Комитет по Нобелевским премиям отклонил предложение в связи с тем, что оно «опоздало» (принимались предложения к рассмотрению, поступившие до 1 февраля 1917 года). А может быть, в Комитете просто знали, что Ленин буквально накануне этого срока (в сотый раз) 31 января 1917 года заявил, что мы подтверждаем свой лозунг, выдвинутый осенью 1914 года: «Превращение империалистической войны в гражданскую за социализм!»[28] Еще никто не мог знать тогда, что Ленину с его партией этот чудовищный лозунг удастся реализовать…

Ленин все еще в нас и едва ли скоро покинет наши души. Поражение ленинизма было ускорено изменением международного климата. Тоталитарная система всегда милитаризована. Это скрепы общества. Как только политика Горбачева на международной сцене стала приносить плоды в виде роста доверия между традиционными противниками (история еще не оценила его вклада в этом вопросе), эрозия ленинизма ускорилась. Ленин и его система могли существовать, лишь глядя на оппонентов через перекрестье прицела, лишь создавая все новые и новые редуты войны, лишь лихорадочно соревнуясь за военное превосходство. Коммунизму для его «процветания» нужна военная угроза, нужно напряжение, нужны внутренние и внешние враги. Эту особенность проницательно заметил еще в конце двадцатых годов А.Н. Потресов: «Коммунизм – это падающая волна той мертвой зыби, которая порождена мировой войной. Мертвая зыбь стихает, и с ней вместе умирает коммунизм, несмотря на все искусственные возбуждения…»[29]

Поражение ленинизма было запрограммировано историей. У него, Ленина, был некоторый шанс только в одном случае: сохранив политический плюрализм после