Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус - Андрей Посняков

Ремезова вдруг передернуло – это ж надо, о чем он думает-то? Саблей по горлу – зверство какое-то. Но это лучшее, что он сможет сделать для несчастного парня! В самом деле, не бросать же волкам… да и вообще, мало ли кто по степи бродит?

Только под утро боярин забылся коротким сном, а проснулся уже с первыми лучами солнца, точнее, его разбудила Маша:

– Господине… Нам не пора уже идти?

– Идти? – молодой человек горько расхохотался. – А мы сможем идти? Вернее, вот он – сможет? А ну, давай свою ногу, парень. Поглядим.

Яцек покорно закатал штанину:

– Вот.

– Та-ак…

Ремезов осторожно пощупал распухшую щиколотку:

– Так больно? А так?

– Угу, – скривился подросток. – Ой!

Слава богу, не перелом – Павел оказался прав, просто вывих, и не такой уж сильный. Парню б дня три полежать, да повязку бы…

– Подол от рубахи рви, – вскочив, решительно промолвила Маша. – Потом на него пописай, а я перевяжу. Я знаю, как, и травы какие нужны – знаю, бабашка научила.

– Так ты их здесь найдешь? – Павел недоверчиво прищурился.

– Здесь их полным полно, господине! – засмеялась девчонка. – Ведь степь! Я поищу, ладно?

– Поищи… Э! Перевяжи сначала, – повернув голову, боярин посмотрел на Яцека. – А ты что сидишь? Рви подол да писай.

Перевязав, Маша убежала в степь, и худенькая фигурка ее то всплывала, выныривала над золотисто-синими травами, то вновь пропадала из глаз. Оставив отрока рядом с овражком, Ремезов прошелся вокруг, внимательно осматривая местность. Хотя что тут было осматривать-то? Степь да степь кругом, как поется в известной песне. Хорошо, конечно, красиво, привольно, так ведь хотелось бы уже чего-нибудь и покушать, и попить. Воды бы!

Павел снова спустился в овраг и, обнаружив узенький коричневый ручеек, обрадованно улыбнулся. Хоть что-то! Пусть и глинистая, грязная, но это все же вода, что же касается грязи – так воду-то и процедить можно, через ту же рубаху. А набрать можно в… Куда набрать-то? Ни котелка, ни фляги беглецы с собою не прихватили – как-то не до того было, и Ремезов сейчас себя за это корил – мог бы ведь и предусмотреть все, побеспокоиться, хотя бы у часового кувшин прихватить.

– Можно запруду устроить, – свесился с края оврага Яцек. – Вода отстоится, и можно ее будет пить. Я сейчас… я сделаю.

Сделает он… Ремезов махнул рукой:

– Ну, делай. А я по степи похожу, гляну.

Отойдя шагов на двадцать, молодой человек тяжко вздохнул и с досадою сплюнул под ноги. Ну, никак не получалось Яцека саблей по горлу! Просто не поднималась рука, и Ремезов очень хорошо знал – почему. Вот, если б он, Павел, был бы истинным, настоящим, средневековым боярином, тогда совсем другое дело, но так… Для человека двадцать первого века слово гуманизм вовсе не являлось пустым звуком, и если в битве это все куда-то пропадало – не ты, так тебя, – то в данной ситуации, увы. Не сможет он хладнокровно убить парня, и даже бросить – не сможет, не то воспитание!

А раз так, то приходилось действовать, надеясь на везение и удачу. На то, что не появятся, не найдут беглецов бродники или какой-нибудь шальной татарский отряд, на то, что дня через три нога Яцека более или менее придет в норму и можно будет спокойно идти дальше. Господи, помоги!

Молодой человек пристально посмотрел вдаль: хорошо хоть с водой все нормально, но, кроме воды, нужно еще и хоть что-нибудь есть. А что? Точнее сказать – кого? Саблей много дичи не запромыслишь! Нужно хотя бы лук сладить, и стрелы… Стрелы? А деревья-то все – у реки, здесь одни кустарники… Да-а… задача! И огонь! Огонь-то добыть – как? Костерок развести – и то нечем. Хотя…

Заметив невдалеке груду больших серых камней, Павел подошел ближе и, тщательно все осмотрев, хозяйственно прихватил с собой несколько черных и палево-серых осколков – авось, сойдут за кресало.

Дело оставалось за малым: развести огонь, добыть хоть какую-то дичь, пожарить на углях… Ага – огонь! Боярин озадаченно остановился – а топливо? Его-то где взять? Молодые кусточки сильно гореть не будут и пламени хорошего не дадут… И что делать?

Час от часу не легче.

Все больше хмурясь, Ремезов отправился обратно, намереваясь хоть как-то обустроить временный бивуак. Слава богу, ночи стояли изумительно теплые, да и насчет дождя можно было не беспокоиться – лето.

Господи, как бы пережить эти три дня! Срослось бы все, сложилось.

Вернувшись к оврагу, Павел увидел сидевшего на его краю – уже выполз! – Яцека, крутившего в руках длинные стебли какого-то растения.

– Конопля! – подняв глаза, обрадованно пояснил юноша. – Силки плету, в траве перепелов много – к вечеру обязательно словим!

Ремезов хмыкнул:

– Конопля, говоришь? Ну, хоть покурить можно.

– Что, господин Аким, сделать?

– Не бери в голову – пошутил я, – отмахнувшись, молодой человек вытащил из-за пазухи камни. – Вот, взгляни-ка. Сгодятся для огнива?

Яцек подкинул камешки на ладони и неожиданно улыбнулся:

– Конечно, сгодятся! Вон же – кремень. А сухой травы тут вдоволь.

– Вдоволь-то вдоволь, – задумчиво пробормотал боярин. – Только трава – не дровишки, дичь на ней не пожаришь и яйца перепелиные не испечешь.

– Ой, и правда – яйца! – подросток всплеснул руками. – Я тут, недалече, перепелов приметил. Видать, и гнездо у них тут.

– Ты раньше времени-то не радуйся, – осадил парня Павел. – Дрова-то где искать будем? Можно, конечно, у реки – набрать топляка по берегу… А что? Не так уж она и далеко, река-то. Только, конечно, с осторожностью надо.

– Мария! – приподнявшись, парнишка посмотрел вдаль. – Вон и Мария идет.

Боярин повернул голову:

– Да где? Что-то не вижу.

– Вон же, вон, – Яцек показал рукою. – Где птицы над травой кружат.

Ремезов присмотрелся, прикрыв ладонью глаза от бьющего солнца. Да, действительно – кто-то шел. Не скакал на коне, не ехал в скрипучей кибитке… Значит – Маша, больше тут ходить некому.

Девушка шла довольно быстро, вот уже можно стало рассмотреть ее золотистые волосы и разорванное на левом плече платье. А все остальное… трава, трава по пояс, а то и выше! Как-то странно шагала Маша… похоже, что-то в подоле несла. Набрала, что ли, ягод? Тьфу! Да какие тут, в степи, ягоды-то? Наверное, травы несет, корешки разные – за ними ведь и ходила.

– Маша, ты как? – как только девчонка подошла, поинтересовался Павел. – Нашла что-нибудь?

– Ой, всего! – хлопнув ресницами, радостно похвалилась беглянка. – И травы нашла, и яйца – вот, и кизяк! Там старая караванная тропа, рядом.

– Ой, славно! – восхитился Яцек. – А у нас тут и вода, и кресало – сейчас костерок спроворим, испечем яйца… Еще и силки поставим!