Эхо прошлого - Диана Гэблдон

открытой. Какие-то выдумки горцев насчет того, что душе… м-м… нужен выход, — тактично сказал он. И тут же бестактно добавил: — По крайней мере, сейчас слишком холодно для мух.

Желудок екнул, Уильям сглотнул горькую слюну.

— Мы ведь не можем… Сколько еще ждать? — нетерпеливо спросил он.

— Недолго. Дождемся лишь похоронной команды.

Уильям подавил рвущийся с губ протест. Ну конечно, что еще можно сделать для мертвого? Вспомнились ямы, которые они рыли после битвы у Бемис-Хайтс, грязь, пятнавшая холодные круглые щеки капрала… Уильяму казалось, что за последние десять дней он уже привык к этому. Но он вспомнил вой волков, пожиравших умирающих и уже мертвых, и его замутило.

Пробормотав извинения, юноша отошел к мокрым кустам и облегчил желудок. Беззвучно всплакнув, он вытер лицо пригоршней влажных листьев и вернулся к полковнику.

— Удивительный человек, — сказал Грант. — Тот родственник генерала, я имею в виду. А по внешности и не скажешь, что они родня, правда?

У ложа умирающего генерала, терзаемый надеждой и горем, Уильям не обращал внимания на полковника Фрэзера, а когда тот внезапно вручил ему шляпу, был слишком потрясен, чтобы разглядывать его. Все же он смутно припомнил стоящего на коленях высокого мужчину, отблески света на его рыжей макушке и кивнул.

— Он гораздо больше похож на тебя, чем на генерала. В твоем фамильном древе точно не было шотландцев? — отстраненно спросил Грант, хрипло рассмеявшись.

— С обеих сторон вплоть до Великого потопа одни лишь йоркширцы да еще французская прабабушка, — ответил Уильям, с облегчением отвлекаясь на пустой разговор. — Мать моего приемного отца наполовину шотландка — это считается?

Протяжный стон заглушил ответ Гранта — подоспела похоронная команда: волынщик генерала, а с ним Балкаррес и несколько его разведчиков.

Взошло солнце, невидимое за тучами и деревьями. На бледном, словно туман, лице Гранта блестела влага.

Звук доносился издалека, и вместе с тем казалось, что стонет сам лес. Затем в жалобные стенания волынки вплелись завывания и улюлюканье — это старались Балкаррес и его индейцы. Невзирая на бегущие по коже мурашки, Уильям ощутил облегчение — генерала не зароют на поле, поспешно и безразлично.

— Как будто волки воют, правда? — пробормотал Грант. Он провел рукой по лицу и брезгливо отер мокрую ладонь о бедро.

— Да, похоже. — Уильям ждал приближающуюся похоронную команду, ни на миг не забывая о доме за спиной и открытой туману двери.

Глава 67

Жирнее не бывает

Мне всегда казалось, что капитуляция — это просто. Сдали оружие, пожали друг другу руки, а дальше клятва не воевать, тюрьма или очередной бой. Из этого глупого заблуждения меня вывел доктор Роулингс, который через два дня все-таки пришел поговорить о брате. Я рассказала ему все, что смогла, уделив особое внимание дневнику, благодаря которому я и узнала Дэниела Роулингса. Со вторым доктором Роулингсом — его, как оказалось, звали Дэвид — общаться было легко. Он задержался, и наш разговор перешел на другие темы.

— Ничего странного! — сказал Дэвид, когда я удивилась, что капитуляция не произошла сразу после разговора о ней. — Видите ли, прежде всего необходимо обсудить условия сдачи, а это вопрос щекотливый.

— Обсудить? Разве у генерала Бергойна есть выбор?

Роулингс улыбнулся.

— Ну разумеется! Я случайно видел предложение, которое майор Кингстон утром принес на рассмотрение генералу Гейтсу. Оно начинается с довольно уверенного заявления, что генерал Бергойн уже дважды побил Гейтса и готов побить его и в третий раз. Разумеется, это не так. Зато он не уронит своего достоинства, когда далее укажет, что он, конечно же, заметил численное превосходство повстанцев и решил капитулировать, дабы спасти жизни храбрецов. Между прочим, война до сих пор официально не окончена. Генерал Бергойн предлагает перемирие на то время, пока ведутся переговоры.

— Вот как? Интересно, сразу ли генерал Гейтс примет эти условия?

— Нет, не сразу, — ответил голос с шотландским акцентом, и в палатку вошел Джейми в сопровождении Хэмиша. — Он прочитал условия Бергойна, а потом вынул из кармана свое предложение о сдаче. Он потребовал безоговорочной капитуляции, чтобы англичане и немцы сложили оружие и признали себя военнопленными. Перемирие продлится до заката, и к тому времени Бергойн обязан дать ответ. Я испугался, что майора Кингстона хватит удар.

— Думаешь, он блефует? — спросила я.

Джейми гортанно хмыкнул и взглядом указал на посетителя, намекая, что это не стоит обсуждать в присутствии врага, — тем более вхожего к высшему командованию.

Дэвид Роулингс тактично сменил тему, раскрыв саквояж, который принес с собой.

— У вас точно такой же, миссис Фрэзер?

— Да. — Я заметила сходство с первого же взгляда. Его саквояж был сильнее потрепан, чем мой, и с медной именной пластинкой, но в остальном оказался точь-в-точь таким же.

— Я и без того не сомневался в судьбе моего брата, — со вздохом сказал Роулингс. — Но это окончательно меня убедило. Наш отец тоже был доктором и подарил нам эти саквояжи, когда мы начали практиковать.

До меня дошло.

— Хотите сказать, вы были близнецами?

— Да. — Он удивился, что я не знала этого. — Мама всегда различала нас, но остальным это редко удавалось.

Я смотрела на него, и на сердце становилось теплее и вместе с тем тревожней. Разумеется, читая дневник Дэниела Роулингса, я мысленно нарисовала его портрет, но внезапная встреча лицом к лицу меня почти напугала.

Джейми с недоумением поднял брови. Я кашлянула, заливаясь румянцем, он хмыкнул, взял колоду карт, и они с Хэмишем ушли.

— Вам нужно что-нибудь из медицинских принадлежностей? — покраснев, спросил доктор Роулингс. — Лекарств у меня мало, но некоторых инструментов по два и довольно много скальпелей. Сочту за честь, если вы…

От столь любезного предложения моя тревога растворилась.

— Быть может, у вас есть пинцеты? То есть маленькие хирургические щипцы.

— Разумеется. — Он достал ящичек и принялся ворошить инструменты в поисках щипцов. Заметив нечто необычное, я спросила:

— Что это?

— Jugum penis, — пояснил Роулингс, сильно покраснев.

— Похоже на медвежий капкан. Для чего он? Вряд ли для того, чтобы проводить обрезание. — Я взяла вещицу, отчего доктор Роулингс поперхнулся. Я удивленно посмотрела на него.

— Это… м-м… пожалуйста, дражайшая леди… — Он практически выхватил у меня из рук странный предмет и сунул обратно в ящик.

— Для чего это используют? — спросила я, скорее изумленная, чем обиженная его реакцией. — Судя по названию, он, очевидно…

— Он предотвращает ночные… э-э… набухания. — Лицо доктора стало нездорового темно-красного цвета.

— Да, я представляю, как он может действовать.

Предмет состоял из двух металлических концентрических кругов, внешний был подвижным, с заходящими друг на друга концами и механизмом, при помощи которого круг можно уменьшать. На внутреннем круге имелись зубчики, словно на