Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

чувства, никакого сострадания, поэтому никакого действия не последовало.

Тенгель Злой снова выпрямился. Его темно-серое лицо заметно побледнело, но во всем его облике чувствовалось прежнее превосходство.

Поняв, что миг истины миновал, Натаниель сказал:

— Я ничего не понимаю! Ведь должен же ты был встречать любовь в своей ничтожной жизни! Ведь ты был когда-то молодым и красивым, и женщины должны были любить тебя!

Тан-гилю ненавистно было само упоминание о любви, и он в ярости воскликнул:

— Они вовсе не любили меня, понимаешь ты это, идиот? Они попросту вожделели ко мне, а это не имеет никакого отношения к любви. Если среди них попадались сентиментальные дуры, я тот час же убивал их. Нет, никто никогда не любил меня, об этом я позаботился. Насилие, удары, пинки — вот что получали от меня те женщины, с которыми я пожелал лечь. И так было всегда — от самой первой и до самой последней. Я никому не позволял влюбляться в меня, разве что в мою прекрасную внешность, да и то на несколько секунд. Я сильный, несгибаемо сильный, и холодный, как лед, запомни это, жалкий выродок!

Холодный? Да. Но сильный… Теперь уже не такой сильный. Натаниель видел множество признаков того, что сопротивление Тан-гиля падает. Изменения были пока не слишком большие, но симптомы уже появились.

— И все-таки мне непонятно… — размышлял вслух Натаниель. — Это колдовское зелье… Мандрагора не могла бы отвратить тебя от любви, наоборот! Ведь мандрагора несет в себе добро.

— Мандрагора — это зло.

— Чепуха! Все за висит от ее хозяина. А та мандрагора была особенной, тебе это известно. Она была самой первой, она была сотворена в Садах Эдема для того, чтобы стать первым человеком.

— Те двое, что зачали меня, вряд ли знали об этом, — отрезал Тан-гиль. — Они считали, что это корень зла, и отсутствие этого корня в колдовском зелье стоило мне вечных тревог.

— Ты не чувствовал бы себя увереннее, если бы даже мандрагора была добавлена в зелье.

— Хватит болтать! Дай мне добраться до кувшина! Натаниель глубоко вздохнул. Он продолжал размышлять.

«Молнии Тан-гиля больше не достают до меня, они потеряли свою силу. Я подозреваю также, что и ядовитое облако уже не столь опасно. Я знаю, что не смогу ослабить его еще больше, потому что я не чувствую сострадания к нему, и моя внезапная жалость к ребенку вряд ли повторится.

Если он сейчас возьмет кувшин, мы, возможно, успеем все сделать, Шира и я?

Глаза злодея стали совсем желтыми.

Нет. Нет, так дело не пойдет! Этого недостаточно, я должен еще больше ослабить его.

Эллен! Ты всегда испытывала сострадание к несчастным, помоги мне! Поддержи меня!»

Внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он тут же повернулся к Тенгелю Злому.

— В тот раз в сенном сарае… Там была одна молодая женщина, Эллен из рода Людей Льда, и она преисполнилась к тебе сострадания, она помогла тебе с…

Тенгель резко оборвал его:

— Это я сам проник в ее душу и заставил ее помочь мне найти музыканта, она была моей рабой, черт побери!

В его голосе звучал смертельный страх.

Натаниель вмиг забыл о своих мучениях, о ломоте в груди, о боли во всем теле, о голоде. Он поднялся во весь рост и стоя босиком на холодной каменной плите возле скалы, не замечая, что его ноги просто окоченели от холода, что он дрожит весь на пронзительном ветру. Все его мысли были теперь направлены на Тенгеля Злого. Теперь — и именно теперь — он должен взять его в тиски!

Если бы Натаниель теперь расслабился, не делая лихорадочных попыток во что бы то ни стало одолеть своего врага, он гораздо лучше справился бы со своей задачей.

— Ты лжешь! — медленно произнес он. — Эллен выполнила твой приказ, это верно. Но с ней не так все просто, к твоему сведению, моя Эллен — особенная. Ее сочувствие к несчастным — калекам, неудачникам и прочим — искреннее. Ей стало жаль тебя, поверь мне!

— Нет! — завопил Тенгель Злой. — Это не так, она была моей рабой!

Но Натаниель заметил, что движения старикашки стали менее энергичными, голос начал дрожать.

«Дальше продолжать не стоит, — подумал он, — Он уже достаточно обессилел, да мне и нечем больше усмирять его. Сам я не испытываю никаких добрых чувств к этому мерзавцу!»

Ведь не мог же он выдавить из себя эти добрые чувства! Это обстоятельство должны были учитывать его предки.

Он закрыл на секунду глаза. «Шира! Будь готова, — подумал он. — Сейчас или никогда!»

Натаниель сделал несколько шагов в сторону Тан-гиля — и тут же получил предательский ядовитый «выстрел» в лицо.

Он остановился на миг, чувствуя головокружение. Но он теперь не желал затягивать эту и без того длительную дуэль, он шел теперь напролом.

Дух Тан-гиля выпустил новое ядовитое облако, за которым последовала вспышка молнии, не достигнув цели.

— Ты никогда не пил черной воды, — спокойно сказал Натаниель.

Старикашка задрожал.

— Ты, что, спятил? Конечно же я пил черную воду!

— Нет, не пил. И знаешь, почему? Ты не осмелился это сделать. Те несколько капель, которые упали на тебя в пещере, причинили тебе невыносимую боль, и ты не решился испить этой воды. Мандрагора посоветовала тебе подождать, и ты охотно подчинился. Ты просто струсил.

— Вовсе я не струсил, — прошипел своим омерзительным голосом похожий на пугало старикашка.

— Это теперь ты не боишься, потому что прошло слишком много времени с тех пор, и ты забыл боль. Теперь ты сгораешь от нетерпения, ты рвешься к власти. Но скоро все будет кончено. Знай же, тебе следовало пить черную воду в тот раз. Твоя власть — не столь велика, как ты себе это представляешь. Сочувствие Эллен крайне ослабило тебя. Твои магические трюки стали упрощенными и немногочисленными после того, как ты встретил ее в сенном сарае, и теперь дела твои стали еще хуже, после того, как я случайно проникся состраданием к тому маленькому ребенку, которым ты когда-то был.

— Заткнись! Тебе прекрасно известно, что я бессмертен!

— Да, ты бессмертен. Но ты останешься просто гнусным, вонючим стариком, которого никто не сможет терпеть. Ты будешь вызывать у всех только отвращение.

— Превосходно! Просто превосходно!

— Сомневаюсь, что ты так в самом деле думаешь. Если бы ты в тот раз попробовал черную воду, ты, возможно, смог бы сохранить свою молодость, как это произошло с предками Людей Льда.

— Они всего лишь духи. А я живой! И когда я напьюсь воды, я снова стану