Беременность в подарок - Ксения Богда

— Да. Я все эти дни думала, как ты и посоветовал.

— И что придумала? — Захар прячет руки в карманы.

Косится на проходящую бабульку с сумками. И снова впивается в мое лицо.

Откашливаюсь.

— Я решила, что такие отношения не для меня.

Ну вот, сказала!

— Почему?

Напрягается. Весь подбирается и становится похож на ледяную статую.

— Потому что мне нужны нормальные отношения. С продолжением. Со свадьбой и неслучайной беременностью.

Захар как-то зло усмехается.

— Вы, бабы, никак не можете, чтобы не усложнять, да? — его голос становится каким-то резким, слух режет.

— Захар, — я спокойна, я долго тренировала себя, — ты предложил мне. Я в своем праве отказать.

–Я тебя понял, Юль. Все?

И это «Все?» добивает. Сердце проваливается. Но я через силу киваю.

— Что ж. Удачи тебе в поисках.

Он больше ничего не говорит. Разворачивается, садится в машину и срывается с места. Оставляя меня наедине со своей болью.

С болью о том, что могло бы быть, но никогда не будет.

— Так будет лучше, — повторяю, как заклинание, — лучше.

Прошло три месяца

— Сегодня, сегодня, — пританцовывая, проплывает мимо меня Адка и потирает ладошки.

Смеюсь и глажу живот. Он растет и уже заметен, если я надеваю что-то в обтяжку.

— Что сегодня?

— Мы узнаем кто в теремочке сидит, — широкая улыбка на лице подруги поднимает и мое настроение.

— Узнаем, узнаем.

Адка облокачивается на стол и строит глазки, как кот из знаменитого мультика.

— Ты же меня возьмешь?

— Не-а.

Тут же надувает губы и швыряет в меня лист бумаги.

— Ну и ладно, — складывает руки на груди и с грохотом падает в кресло напротив, — ну и не надо.

— Да куда я от тебя денусь, Ада? — Поднимаюсь и с трудом распрямляю спину: — Ох, спина моя, спина. Иногда мне кажется, что это неподъемная для меня ноша. Двойня.

Адка цокает и прищуривается.

— Ты уже на середине пути почти. Так что никуда не денешься.

Подруга хлопает в ладоши и довольно улыбается. Но, кажется, в наши планы решили вмешаться. Мне звонят из приемной шефа.

— Юль, привет, — запаханная Оксана, — а Ада не у тебя?

Кошусь на ничего не подозревающую Адку, которая спокойно рассматривает маникюр.

— У меня, а что такое?

— Да капец, я уже все обыскала. Шеф срочно её вызывает, там что-то в документах, только Ада может решить.

— А... ладно, скажу.

Подруга, кажется, наконец соображает, что речь о ней. Поднимает на меня вопросительный взгляд.

— Тебя шеф, Ад. Что-то там стряслось.

Подруга бледнеет, подскакивает и начинает метаться по кабинету.

— Что стряслось?

Пожимаю плечами, и на меня перекидывается её взбудораженность. Тоже зачем-то подскакиваю с кресла и кусаю палец, следя за метаниями Адки.

— Да успокойся, — не выдерживаю этого кружения по кабинету, — что ты вся всполошилась?

— Блин, блин, блин, я помчалась. По ходу, накосячила в отчетах. Блин, Юль…

Понимаю, что её так тормозит.

— Иди, я одна съезжу. Все хорошо, позвоню и скажу.

Адка куксится, но, опустив голову, выходит из кабинета. Как будто на гильотину позвали.

Время поджимает, и я скидываю вещи в сумку, выхожу. Солнышко тут же ослепляет и ласкает теплом. Прищуриваюсь и подставляю лицо лучам.

— Красная Шапочка, — знакомый до боли голос.

Резко опускаю голову и встречаюсь взглядом с серыми глазами.

Стоит, привалившись к капоту, и сканирует меня взглядом.

Дергаюсь. Хочу прикрыть живот, но вовремя соображаю, что нельзя! Нельзя показывать, что я в положении. Тем более сейчас в плаще живота не видно.

Но и бежать, делая вид, что я его не видела или не узнала, глупо.

— Привет, Захар. Каким ветром?

Хмыкает. Не сводит глаз с моего тела.

— Попутным.

Под его взглядом снова появляется забытая слабость. Держаться! Главное — выдержать эту мимолетную встречу.

— Хорошо выглядишь, — кивает куда-то в район груди.

Приклеиваю на лицо улыбку. А у самой внутри ходуном все ходит. Боже, как сложно изображать спокойствие.

— Спасибо. Стараюсь.

Мы так и стоим, разделенные дорогой. Он не делает и шага ко мне, да и я предпочитаю оставаться на своем месте.

— Нашла того, кто удовлетворяет твои потребности в отношениях?

Кусаю щеку. Боль отрезвляет. Надеюсь, она не даст мне сейчас наговорить чего-то, о чем я буду после сожалеть.

А что говорить?

— Почему вы, мужчины, уверены, что мы постоянно кого-то ищем? Когда надо будет, сам найдется.

— А как же семья? Дети? — скалится, припоминая мне мои же слова. — Желание найти мужика, который встанет на одно колено и окольцует?

Его слова жалят. На больное давят. И хочется крикнуть, что у меня уже есть дети. Его. Но я только прикусываю язык.

Я не допущу такой ошибки.

— Извини, я бы поболтала, но опаздываю, — все же нахожу смелость прервать наш диалог.

— Может, передумаешь?

Мотаю головой.

— Тебе нужна не такая, как я, Захар. Пока.

Ускоряю шаг и бегу к подъезжающему автобусу.

Плевать, куда он едет. Куда угодно, только подальше от Волкова.

Выдыхаю.

Кладу руку на живот. Это меня в последнее время успокаивает.

Знак судьбы. Пора воплощать план и убегать. Трусливо? Да. Но сейчас на первом месте мои дети. А кто даст гарантию, что я не пересекусь вот так с Захаром и он не увидит меня с животом?

Нет таких гарантий. У нас город не такой большой, чтобы в нем скрыться.

По пути к больнице звоню крестной.

— Да, Юлечка-дочка, — её обращение возвращает меня в детство.

Когда я летом приезжала к ней и с удовольствием проводила с ней и со своим двоюродным братом все лето.

Золотое время. Она была ближе родной матери. И, пожалуй, единственное, за что я благодарна матери (кроме того, что она подарила мне жизнь), — это за то, что сделала крестной тетю Любу. Свою сестру.