Темногорье. Серебряный лес - Лада Кутузова

Он нырнул за стойку и вытащил оттуда тканевый мешок с заплечными ремнями.

– В знак благодарности за ваши истории примите от гильдии дорожников скромные дары: этот мешок, в котором можно спрятать то, что нужно, самозавязывающуюся и развязывающуюся веревку и огонек, который светит даже в мирах без магии.

Тлут показал что-то похожее на комок пуха, тот тускло светился.

– У нас на даче есть похожие светильники, они от солнца заряжаются, – Майкл с любопытством рассматривал огонек.

– А это стеклышки, – Тлут выложил на стойку три осколка стекла. – Через них можно увидеть радугу, если заблудитесь.

Летц осторожно – из-за острых краев – взял один из осколков и посмотрел сквозь него: ничего особенного, стекло как стекло, обычного бутылочного цвета – как глаза Шейлы. Он пожал плечами и убрал осколок в карман рубашки, не отказываться же.

– Теперь приступим к обмену денег, – после слов Тлута Шейла достала бумажник и вытащила из него купюры с мелочью.

Мохноног все тщательно пересчитал, затем долго вычислял что-то на деревянных счетах.

– К сожалению, эти деньги не очень ценятся в Темногорье, – извиняющимся голосом произнес Тлут. – Могу дать вам за них один стонар, три деснара и семь однаров3.

Шейла сгребла монеты и теперь с любопытством их разглядывала. Летц и Майкл присоединились ней. Монеты оказались увесистыми и вроде бы из настоящих металлов: стонары – из золота, деснары – из серебра и однары – из меди. На одной стороне монеты было изображение башни, по-видимому, вокзала тысячи миров, на другой – радуга и подпись: «Дотянись до радуги!».

– Уважаемые, нет ли у вас еще каких вещей на обмен или продажу? – поинтересовался Тлут.

Летц переглянулся с остальными. У них и запасной одежды нет, только наволочка с запасом еды, нож, прихваченный из бардачка, да еще планшет. Летц достал планшет:

– Только вот это, но он скоро разрядится, да у вас и интернета нет, чтобы им пользоваться.

Но Тлут настолько заинтересовался, что пришлось включать планшет и вкратце рассказать о его возможностях.

– Оставьте его, – попросил Тлут, – если только он вам самим не понадобится. Я предложу его на обмен другим постояльцам.

Летц посмотрел на планшет: зарядки осталось тридцать процентов, долго он не протянет. Но раз хозяин постоялого двора предложил, глупо отказываться.

– А у вас есть что-либо из одежды? – спросил он, но Тлут лишь огорченно замотал головой.

– Могу предложить лепешки в дорогу – отлично утоляют голод и долго не портятся. А еще бурдюки для хранения воды и заплечные мешки, – Тлут вывалил вещи на стол.

Летц разглядывал бурдюк: похоже, его надо крепить на теле или обмотать вокруг талии.

– Вода в нем не будет тухнуть, – убеждал Тлут. – У меня во дворе колодец с чистейшей водой, оттуда наберете.

Летц был не против: еда и вещи понадобятся в дороге. А планшет – всего лишь планшет, хотя карта в нем отличная. Да и игры с музыкой. Эх, был бы у них накопитель энергии. Летц не удержался и нажал на воспроизведение трека, музыка была незнакомая.

«Пока пою, проверь свои предохранители

Путеводители, в пути водители…»

Пальцы стали подергиваться, отбивая ритм. Был бы Летц один, он бы станцевал – за годы одиночества он научился танцевать по роликам в сети. Это позволяло выплеснуть энергию и отвлечься от ненужных мыслей, которые роились в голове целыми днями.

Тлут тем временем упаковал лепешки в заплечные мешки и помог повесить на каждого бурдюк с водой. Летц обернулся: эх, побыть здесь хотя бы до следующего утра… Лично ему не мешало бы отдохнуть, но тогда он захотел бы остаться еще на один день. А затем еще на парочку.

– Кстати, – задала вопрос Шейла, – а где здесь ближайшая деревня или город? Мы бы хотели одежду прикупить.

«C сегодняшнего дня прошу считать меня

Растаможенным и расторможенным.

А если ты не веришь мне – всего хорошего», – продолжать петь неизвестный Летцу исполнитель.

– Обычно по тракту до деревни за пару часов добраться можно было. А сейчас не знаю. С этими дорогами все очень таинственно, – ответил Тлут.

– Ну что, в путь? – Шейла первой вышла во двор.

Парни попрощались с хозяином, а вслед звучали слова песни:

«C сегодняшнего дня прошу считать меня

Отрицательным, но привлекательным.

Пока пою, протри свои обозреватели4».

Летц принялся насвистывать в такт музыке, настроение улучшилось. Он шел по лужайке, Тлут махал им вслед, а посреди травы вспыхивали, один за другим, ослепительно желтые цветы, похожие на маленькие солнца.

Майкл с тоской посмотрел назад: ну почему они не остались у Тлута хотя бы до утра? Там было так хорошо и спокойно. Но хозяин постоялого двора не предложил им задержаться, а напрашиваться самим было неудобно.

– Что будем делать? – спросил он.

– А я откуда знаю? – огрызнулась Шейла. – Придем в деревню, купим запасную одежду, спросим у местных, что и как здесь.

– Наверняка в этом мире тоже есть башня тысячи вокзалов, – вскользь заметил Летц.

– Ну мы же согласились… – Майкл начал говорить и оборвал себя.

А ведь это мысль! Если есть возможность вернуться домой, зачем ею пренебрегать?

– Мы согласились под воздействием обстоятельств, – прояснила Шейла. – А зачем нам сложности, если можно обойтись без них? Пошевели извилинами.

Майкл был с нею полностью согласен!

– А почему мы тогда не спросили об этом у Тлута?

– Он был слишком заинтересованным, – ответил Летц. – Непонятно, как бы отнесся к вопросу.

Майкл задумался: да, Тлут бы не понял, если бы они признались, что хотят домой, а не героических подвигов. Про разные авантюры прикольно читать и фильм смотреть или в ту же игру погрузиться, но в обычной жизни лучше без них – Майкл это осознал. Он свою долю приключений исчерпал.

Тропа все дальше уводила путников в лес. По прикидкам вскоре должна была показаться деревня, но лес все более густел, привычные деревья вытеснялись гигантами с серой корой и алой листвой – именно такие росли на острове Майкла. Значит, то вымышленное пространство подстраивалось под Темногорье, о котором Майкл мечтал. Надо же!

Идти становилось все сложнее: тропа была едва различима, ее все чаще пересекали поваленные деревья.

– Что-то мне подсказывает, – Шейла озвучила опасения Майкла, – что мы лоханулись – деревни впереди нет.