Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - NIKOLSKAYA

Родной голос плавно проник в сознание, лаская барабанные перепонки. Не нужно было даже напрягаться, чтобы Поттер волшебным образом оказался рядом.

Она смогла лишь посмотреть на него, а после на стакан воды, который он держал в руке. Гарри всё понял без слов. Аккуратно придерживая её за затылок, он поднёс стакан к её губам.

Вода была живее всех живых. Она не просто утолила жажду, она родила в теле Грейнджер новую жизнь.

— Живительный бальзам. Малфой сказал, тебе понравится, — Гарри мягко улыбнулся, явно улавливая удовлетворение своей подруги.

Жёсткое покалывание в горле прошло, бедро перестало сильно саднить, а рука, наконец, смогла добраться до одеяла и откинуть его в сторону.

Картина была мало приятной. Нет. Она была ужасной. Всё левое бедро было покрыто фиолетовыми, синими, жёлтыми, местами даже зелёными гематомами. Целый блядский космос у неё на ноге.

— Выглядит не очень, но оно уже заживает, — Гарри вновь звучал очень мягко.

Гермиона оторвалась от созерцания этого ужасного произведения искусства на своей коже и уставилась на Гарри глазами, полными бесконечных вопросов.

— Что случилось? Почему я здесь? Я помню, что дралась. Гарри, я дралась с ней. То есть с собой. Мерлин… — говорить было труднее, чем казалось на первый взгляд.

Воспоминания, наложенные на чувства, мешали мозгу мыслить рационально. Эмоции захлестнули с головой, не давая возможности вдохнуть реальность.

— Как это вообще возможно? Что это… как я… — Гермиона почти задыхалась, пока не почувствовала тепло руки друга сквозь одеяло.

— Эй, эй, тише. Посмотри на меня. Я всё тебе расскажу, слышишь? Всё объясню. Сейчас только придёт Малфой, сделает всё необходимое, и мы поговорим.

Гермиона смотрела на него с немым согласием. Когда он так говорит, значит, точно знает, что делает. Она ему доверяет безоговорочно. Потому нет причин себя насиловать надуманными догадками.

Как только её дыхание выровнялось, в палату вошёл Драко. Он был сосредоточен и серьёзен, но как только его взгляд наткнулся на очнувшуюся Гермиону, она готова была поклясться самим Мерлином, взгляд смягчился, а стальной холодный цвет его глаз в миг стал на несколько оттенков теплее, теперь больше напоминая цвет июньских грозовых туч.

— Мисс Грейнджер, как ваше самочувствие? — этот вопрос стал ударом в центр солнечного сплетения. Она могла ожидать чего угодно, но это его: «мисс Грейнджер». Какого чёрта?

Пока она раздумывала над этим, он уже наколдовал диаграмму её состояния, которая показала, что Гермиона уже была в относительном порядке.

— Вижу, всё хорошо. Вам прописан курс болеутоляющего и живительного зелий на неделю. Боюсь, в этот период следует отказаться от приёма болиголова.

На этом моменте у Гермионы сжалось горло. Малфой, разумеется, это заметил.

— Не переживайте. Предыдущей дозы будет достаточно, чтобы без проблем дождаться следующей субботы.

Малфой говорил ровно, беспристрастно, почти равнодушно. Только тёплый взгляд мог выдать его настоящие чувства. Хотя, возможно, на фоне потрясений Грейнджер вдруг решила принимать желаемое за действительное?

— Мелкие гематомы и ссадины залечены. С бедром дела обстоят немного сложнее. Но уверяю, через несколько дней нога окончательно заживёт. Яд докси также полностью выведен из организма. Его остаточное действие уберёт живительный бальзам. Так что, думаю, сегодня вы уже можете отправиться домой. — он снисходительно улыбнулся, переводя взгляд с Гермионы на Гарри.

— Спасибо, Дра… мистер Малфой, — официально, так официально. Для Гермионы это не проблема. Всё-таки в присутствии Гарри она не могла общаться с Драко по-другому. Голос был немного хриплым, но она была уверена, что к вечеру всё придёт в норму.

Гарри протянул Малфою руку для рукопожатия.

— Спасибо, Малфой. Я прослежу, чтобы Гермиона была в порядке.

— Не сомневаюсь. Всего доброго, — он чуть наклонил голову в прощальном жесте, напоследок сверкнув глазами в сторону Грейнджер.

Она это почувствовала. Шестым чувством, третьим глазом, тёмным нутром. Всем, что было на это способно. Малфой мог надевать на себя любую маску, какую только захочет. Но ни одна из них не скроет истины от глаз и ощущений Гермионы. Просто так сложилось. Просто кто-то так решил. В груди, где-то слева, немного потеплело.

* * *

— Гарри, ты обещал, что мы поговорим, — Гермиона говорила с набитым ртом. Голод был адским, потому, покинув Мунго, они сразу направились в пиццерию. Четыре сыра — лучшее лекарство, которое могло быть придумано человечеством.

— Это был боггарт, Гермиона, — Поттер сидел напротив, зажав между зубами соломинку, попивая колу со льдом. С того момента, как они покинули больницу, Гарри не проронил ни слова. Он стал задумчив и серьёзен. Гермиона подозревала, что это его поведение связано с предстоящим разговором. И, видимо, оказалась права.

— Что? — Грейнджер перестала жевать, а полностью набитый пиццей рот приоткрылся в безмолвном удивлении.

Гарри смотрел на неё пристально, внимательно, изучающе. Она заметила это, когда он начал грызть соломинку передними зубами, не отводя от неё взгляда. Гарри проигнорировал вопрос-удивление Гермионы, предпочитая и дальше прожигать её своими зелёными глазами в ожидании…чего-нибудь.

— Ну что, Гарри? Что ты хочешь от меня услышать? — Грейнджер не выдержала. Она терпеть не могла, когда он так делал. Эта его черта, блядски раздражающая, когда он выуживает нужную информацию, не произнося при этом ни звука.

Он не делает ровным счётом ничего, но эти его две огромные зелёные радужки заставляли вывалить все свои мысли наружу, руша при этом любую выдержку. Но Гермиона видела, нутром чувствовала, что Гарри не просто ждёт от неё слов. Внутри него уже разжигался пожар. Необузданное огромное пожарище.

— О, что я хочу услышать? — его голос был обманчиво мягким, но гневные языки его пламени уже обжигали. Он перегнулся через стол, понижая голос до шёпота. Злющего шёпота.

— Например, какого хрена ты там оказалась одна! Какого, Гермиона, хрена вся твоя группа была в совершенно другом месте, когда ты, — он ткнул пальцем ей в лицо, — оказалась в грёбаной потенциальной опасности! Ты хоть представляешь, как я, чёрт возьми, испугался? Это не просто непрофессионально! Это, сука, просто тупо! Но ты ведь не тупая, Гермиона! — его грудь часто вздымалась, а щёки покрыл ярый румянец. Гарри был зол. Очень, охренительно, чертовски сильно зол.

— Гарри, послушай. Мы к тому моменту уже почти закончили обход. Эта комната…она была последней, и я правда не знаю, как так получилось, что мы разделились, — Гермиона умела врать.

Но только не Поттеру.

— Ты меня за идиота держишь? Хопкинс мне доложил всё подчистую. — его тон стал ровным, но в глазах до сих пор искрилась остаточная злость.

— Чёрт, — Гермиона выдохнула, проводя ладонями по лицу. — Да, Гарри, я облажалась! Мы делились парами весь обход, — она заметила накатывающую ярость друга и поспешила