Всё, чего ты хотела - Луиза Саума

своим делам. Небо было тошнотворного бледно-серого цвета. Она шагала прочь от здания и шептала себе под нос: «Я хочу выиграть, я хочу выиграть, я хочу выиграть» тихо-тихо, не теряя надежды, что таким образом ей удастся отпугнуть Смога. Она настолько увлеклась, что свернула не в ту сторону и оказалась у входа в Риджентс-парк.

«Вот что мне нужно, – подумала она, – свежий воздух, деревья, трава».

В парке было много собачников, мамаш с детьми, туристов, восхищающихся цветами, и привлекательных молодых парочек. Они радовались наступлению выходных, шли под ручку, пили пиво, курили, смеялись и болтали. Как это у них получается, хотелось понять Айрис. Как они научились так хорошо справляться с жизнью? Она не чувствовала себя человеческим существом. Ни даже гориллой. А просто чокнутой глупой мартышкой в человечьем обличье.

Было не холодно, но в воздухе веяло осенней свежестью. Пока она шла, сквозь облака начали пробиваться нежные персиковые лучи солнца, и небо окрасилось розовым светом. Чудесно! Даже в своем мрачном настроении Айрис не могла не заметить такую красоту. Земля великолепна, что ни говори. Но и до нашего появления на планете она жила неплохо, расточая свои дикие прелести – закаты, восходы, реки, горы, джунгли, пляжи – динозаврам и неандертальцам. Судя по изображениям, которые видела Айрис, Никта далеко не так разнообразна, как Земля. Километры одинакового розового песка. Мало кислорода. Ей предстоит провести остаток жизни в помещении и больше ни разу не ощутить на своей коже тепло солнечных лучей.

Среди гуляющих в парке она заметила смутно знакомое лицо. С этой девушкой они ходили в университете на один семинар. Энн, Энни, Анна, Ханна? С темными вьющимися волосами и зелеными глазами, она была красива до умопомрачения, как диснеевская принцесса. Айрис помимо воли смотрела на нее на семинарах, не в силах отвести восхищенный взгляд. Каково это, быть красавицей, способной свести окружающих с ума? И вот сейчас Айрис не могла вспомнить, как ее зовут. Девушка стала старше и немного поправилась, но была по-прежнему прекрасна. Она обнимала мужчину, оба смеялись. Чем она теперь занимается? Даже если чем-то незначительным, она всегда будет выделяться. С таким-то лицом! Чтобы не встречаться с ней глазами, Айрис уставилась в мобильник. Ей нравилась внешность бывшей сокурсницы, но разговаривать с ней не хотелось. В Лондоне всегда так: кого только тут не встретишь. Но даже если бы Айрис переехала в другой город или даже в другую страну, все равно могла бы случайно столкнуться с кем-то из знакомых. А если покинуть Землю, не встретишься ни с кем.

Она пролистала твиттер. Какие-то люди в другой стране взорвали себя. Вместе с ними погибли десятки других. «Я живу в комфорте, из-за чего мне неловко, – думала она. – Вот мой город. Моя завидная жизнь». Она проверила почту. Опять письмо из обувного, хотя она уже дважды отписалась. Тема письма: «Мы соскучились».

В метро по дороге от Грейт-Портленд-стрит Айрис, бездумно глядя на рекламу витаминов и средств от облысения, слушала музыку. В вагон зашла пожилая пара: элегантная блондинка со своим морщинистым мужем. Блондинка осмотрелась по сторонам, и в ее бледных влажных глазах мелькнуло что-то похожее на мольбу. К губам в красной помаде скатилась по щеке слеза. Вскоре женщина уже бесшумно рыдала. Ее муж как ни в чем не бывало глядел перед собой. «Боже», – ужаснулась Айрис. На остановке пара вышла. Поезд теперь ехал в тоннеле параллельно с другим, в одну и ту же сторону. Айрис всегда любила эти краткие моменты. Можно было увидеть людей в другом поезде: одни сидели, другие стояли. Но что это? Не может быть! Опять тот мужчина, ортодоксальный еврей с газетой «Ивнинг стандарт» из автобуса, который напомнил ей отца. Но поезд свернул, и мужчина исчез из виду. «Хватит глупостей, – закрывая глаза, решила Айрис. – Просто какой-то дядька».

10

Какой Роберт?

В воскресенье она поехала к родителям на день рождения Джека Уайта. Они давно не виделись. Элеанор была не из тех матерей, которые испытывают терпение детей постоянными телефонными звонками. Она проверяла любовь дочери на прочность, редко выходя на связь. Казалось невероятным, что Айрис росла у нее внутри и когда-то они были одним целым.

Накануне Айрис ходила с Эдди на вечеринку. Они выпили очень много пива, и теперь ей казалось, что кровь у нее в жилах прокисла.

Дверь открыла Мона. Пахло жареной курицей с картошкой. (Сколько бы Айрис отдала сейчас за один ломтик жареной картошки!) На Моне было голубое худи, большие пальцы продеты сквозь специальные дырки в рукавах, вьющиеся волосы заколоты назад. Айрис наклонилась и обняла ее.

– Как ты? В школе все хорошо?

– Да.

Что еще спросить у тринадцатилетней девчонки? Она прошли в гостиную, где был накрыт стол на четверых.

– Где остальные?

– Наверху.

– Так у тебя все в порядке?

– Ты уже спрашивала.

– Давай опять сходим поплавать. Еще довольно тепло.

При этих словах Мона вроде бы оживилась:

– Хорошо, давай.

– В следующий уик-энд?

В комнату вошла Элеанор, за ней Джек. По контрасту с женой – безупречная прическа, жемчуг – упитанный Джек был в повседневной одежде, с взлохмаченными буйными кудрями. Айрис воздержалась от объятий и поздоровалась с ним кивком и улыбкой. И тут же вспомнила, как в детстве садилась к отцу на колени и он ее обнимал. Как целовал ее в лобик перед тем, как выключить свет. Как же она про это забыла?

– Вот тебе от меня подарок. – Айрис протянула Джеку сверток.

– О, спасибо. Очень мило. – Он снял упаковку и одобрительно кивнул, увидев этикетку виски. – Хороший выбор.

– Мне… бойфренд посоветовал.

– У тебя есть бойфренд? – Он удивленно поднял бровь.

– Да, Эдди. На работе познакомились.

Элеанор кивнула и улыбнулась:

– Вот и прекрасно. Давайте к столу?

Они могли бы расспросить ее об Эдди: чем он занимается во «Фридом энд Ко», сколько ему лет, как долго они встречаются, откуда он родом. Но они просто обедали и болтали, перескакивая с темы на тему и ни в одну не углубляясь. Погода хорошая, новости плохие, еда вкусная. Когда разговор замирал, тишину нарушало лишь постукивание о тарелки вилок и ножей, да и то чуть слышное, как будто даже неодушевленные предметы стеснялись заявлять о себе в натянутой атмосфере обеда. Айрис и Мона убрали посуду и принесли шоколадный торт, который испекла Мона, но петь «С днем рожденья» не стали, потому что, по мнению Элеанор, так поздравляют только детей. «Как глупо», – говорила она, если слышала эту песенку в ресторане. Торт удался, хотя Мона передержала его в духовке и он