Дикий пес - Александра Лисина

Несколько раз братья слышали звериный рев, раздававшийся оттуда, куда уходила Гончая. Иногда в ответ доносился уже знакомый рык костяной кошки, от которого бросало в дрожь. Порой вдалеке падали деревца, хрустел кустарник, кто-то жутковато хрипел и царапал когтями кору. Потом подозрительная возня стихала, неизвестный зверь или убегал, или, испустив последний вздох, вытягивался на земле, не сумев принять верного решения: Белка не щадила никого из тех, кто рисковал бросить ей вызов, — убивала быстро и уверенно, отлично зная, что с наступлением темноты все, кто сопротивлялся сейчас, непременно двинутся по следу.

После полудня она исчезла надолго, не говоря ни слова, не предупредив никого и ничего не пояснив. Просто повелительно кивнула Картису, махнула рукой, обозначив направление, в котором надо двигаться. Затем сдернула с плеч мешок, швырнула его Ланниэлю и, ни на кого больше не посмотрев, растворилась в лесу. А перворожденные только красноречиво переглянулись, прекрасно понимая, что ничего изменить здесь не в силах: Белка, когда превращалась в Ходока, даже для них становилась совершенно чужой. Им оставалось лишь терпеливо ждать, когда она успокоится и пожелает хоть что-то прояснить.

Еще через час чуткий слух Стрегона уловил неясный шум позади и гораздо восточнее выбранной ими тропы. Был бы он простым человеком, вовсе бы не услышал, однако в нем текла кровь перворожденных, да еще особые руны помогали, поэтому встрепенулся он одновременно с эльфами. А спустя несколько минут, в течение которых ни один из отряда не посмел сбавить сумасшедшего темпа, с той же самой стороны донесся истошный, полный боли и неподдельного ужаса визг эльфийского пса, который кто-то грубо оборвал на особенно высокой ноте.

Братья обменялись быстрыми взглядами, но никто не произнес ни слова, когда еще через час Белик все-таки вернулся и окунул окровавленные по самые локти руки в попавшуюся на пути очередную протоку. Брезгливо поморщился при виде безнадежно испорченной куртки, а потом опять исчез среди зелени. Наемники в очередной раз вздохнули и поспешили выровнять шаг, пока сердитый окрик не заставил их сделать это гораздо быстрее.

Ланниэль, скрупулезно исполняя волю вожака, не отходил от Брона ни на шаг. Время от времени трогал пульсирующую жилку на шее раненого, озабоченно хмурился и на вопросительные взгляды Терга все чаще качал головой: Брон слишком долго не приходил в себя. Последние четыре часа его несли на руках, словно драгоценный груз, осторожно передавая друг другу и сменяясь примерно раз в час. Он даже не стонал, не шевелился и не открывал глаз, если побратимы задевали изувеченную ногу. Одно хорошо: «нектар» сумел остановить кровотечение, и Брон больше не терял кровь, однако эликсир с такой скоростью вытягивал из него силы, что молодой маг всерьез опасался за жизнь наемника.

— Как он? — внезапно вынырнула откуда-то слева Белка.

Ланниэль, вздрогнув от неожиданности, торопливо обернулся:

— Плохо.

— До вечера дотянет?

— Не знаю, Бел. Я сделал все что мог.

Она помолчала, а потом просто кивнула и отошла. Какое-то время держалась возле Картиса, о чем-то вполголоса его расспрашивая. Потом оглянулась на Тирриниэля, уловила едва заметный ответный кивок и, коротко бросив ему что-то по-эльфийски, снова оставила их одних.

В какой-то момент небольшая протока, по которой они неслись, как дикие лоси во время гона, стала заметно шире, глубже, темнее. Затем забурлила, будто в период нереста крупной рыбы, с вызовом продемонстрировала мчащемуся по берегу отряду шумные пороги и опять успокоилась, присмирела. Наконец вольготно разлилась в обе стороны полноценной рекой, остепенилась и дальше понесла свои воды неторопливо, гордо, словно не потерявшая былой красоты зрелая женщина.

Белка, безошибочно отыскав единственный на всю округу брод, спрыгнула с невысокого обрыва и велела спутникам готовиться к переправе. В воду зашла первой, взглядом велев эльфам быть начеку, но без приказа на глубину не соваться.

Глубина там, кстати, оказалась небольшой — на середине переправы вода едва доходила Гончей до пояса. Да и течение вроде небыстрое — только закатай штаны и иди. Вот только Белка сперва дошла до присмотренного места сама, а примерно посреди реки зачем-то остановилась. Внимательно осмотрелась, сместилась немного в сторону, для большей устойчивости широко расставила ноги и, высвободив родовые клинки Л’аэртэ, зачем-то надрезала себе кожу на запястье.

В тот же миг вода вокруг нее буквально вскипела. Едва алые капельки коснулись водяной глади, как к ним устремилось такое количество рыб, что спутники ее невольно содрогнулись: от серебристых тел вода просто вскипела. Сама рыба оказалась небольшой, всего-то с детскую ладошку, но было ее так много, словно сюда приплыл целый косяк и зачем-то решил наброситься на вросшую в землю Гончую.

Белка не стала ждать, пока острые зубы вопьются в ее кожу, и с такой скоростью заработала руками, что даже перворожденные не успевали следить за стремительными росчерками эльфийской стали. Казалось, маленькая Гончая превратилась в настоящую мельницу, а ее родовые клинки с тихим пением разрубали кости и прочную чешую, в мгновение ока окрасив воду алыми кругами.

— Вперед! — внезапно рыкнула Белка, на мгновение обернувшись к мнущимся на берегу спутникам. — Живее! На ту сторону! Цепочкой!

Картис, спохватившись, первым кинулся исполнять приказ, потянув за собой Ланниэля и при этом постаравшись оказаться как можно дальше от бьющейся в судорогах рыбы. Он хорошо понимал, что Гончая в очередной раз прикрыла их и намеренно отвлекла внимание на себя.

Стрегон внутренне содрогнулся при виде бурлящей воды. А потом содрогнулся снова, рассмотрев в распахнутых рыбьих пастях острейшие зубы: такими не только кость — стальной гвоздь перекусить можно! А рыб здесь были сотни. Тысячи! Причем большая часть неистово билась внизу, на глубине, и лишь немногие сумели пробиться на поверхность. Если бы не Белик, зубастые твари, учуяв запах крови, в момент окружили бы людей. Прокусили кольчуги, разодрали куртки и жадно вгрызлись бы в живую плоть. Тогда как Бел…

Гончая каким-то чудом держалась.

Братья, выругавшись про себя, со всех ног кинулись следом за эльфами. Напрягая жилы и жутковато хрипя, с проклятьями пересекли покрасневшую реку, боясь даже представить, во что должны превратиться конечности Белика, если от клыкастых чудовищ не спасала даже броня.

Правда, как только тяжело дышащий Ивер выскочил из воды, Гончая попятилась, все еще убивая, а затем небрежно отшвыривая прочь изуродованные тела и пристально следя за рекой, в которой могли скрываться твари, гораздо более опасные, чем эта серебристая мелочь. Однако здешние обитатели не торопились высовываться наружу: то ли далековато ушли и еще не успели почуять, то ли, что вернее, решили не рисковать и, заслышав пение эльфийских мечей, поспешили укрыться на глубине.

Наконец она выбралась на сушу, тяжело дыша и сбрасывая с себя особо настойчивых преследователей. Быстро покосилась на мокрых, растрепанных попутчиков, следящих за ней огромными неверящими глазами. Отцепила от штанины неистово щелкающую челюстями рыбину. Брезгливо сморщилась, когда острый клык длиной с ее мизинец (и откуда у такой мелюзги подобная жуть?!) попытался воткнуться в ладонь, затем безжалостно смяла тварь в кулаке и кинула обратно в реку. После чего стряхнула с оружия налипшую чешую, отбросила со лба мокрые волосы и сухо велела: