Исход. Первый пояс - Михаил Игнатов

Похоже, я заступил за пределы своего тела, и ничем хорошим такое лечение окончиться не могло. Впрочем, какой у меня был выбор? Во всяком случае я не умер от ран, не замёрз насмерть, не задохнулся и даже способен двигаться, похоже, в малой мере преодолев последствия сжигания жизни. Хотелось бы знать, сколько прошло времени с того момента. Вздохнув и смочив пересохший рот, на этот раз обычной водой из фляги, принялся освобождать себе выход и столкнулся с новой проблемой, о которой мог бы догадаться и раньше.

Возможно, не хотел? Ещё во времена жизни в Пустошах я понял, что, даже если у человека есть талант определять правду и ложь, то его всё равно можно обмануть. И даже научился это делать. За прошедшие месяцы жизни в Гряде и Миражном я отлично понял, что человек может успешно обманывать не только других, но и самого себя, убеждая в чём угодно. И всё же лучше сказать правду как можно раньше.

Стоит признаться себе – я калека.

Слишком долго чужая стихия находилась в моём теле. Много десятков раз я глядел на шрам Мириота, удивляясь как глава ватаги, обладатель стихии Дерева мог вообще заполучить такую рану. Теперь я знаю ответ – в жизни идущего может случиться всякое. Как бы ты ни был силён, как бы ни был удачлив, но на пути однажды может встретиться враг, который окажется гораздо сильнее тебя.

В моём случае простым шрамом дело уже не обойдётся. Пусть я погасил каждый из огней Пратия, но мышцы плеча, его жилы и не думали восстанавливаться даже после стольких лечебных орденских зелий, даже после стольких лечебных техник. Да я силён. Да силён мой дух и жажда схватки. Но сожжённых мышц они заменить не могут. Сейчас, в полумраке я не видел толком свою рану, спрятанную под бронёй. Зато ощущал отвратительную вонь горелого мяса. Правая рука стала попросту бесполезна. Хуже того… Два узла в плече, давно мной открытых, выглядят так, что не рискну отправить в них энергию, использовать в технике, боюсь, это окончится её срывом.

Если взглянуть правде в глаза, то и шанс восстановить руку невелик. Особенно узлы, которые словно тоже опалены огнём. Во всяком случае в этом Поясе. Я использовал на себе лучшие из орденских зелий, земную технику лечения третьего созвездия. Лучше этого разве только то, что считается тайнами фракций Первого. Но где они, и где я? И что от меня потребуют взамен? Мне наверняка помогли бы в Павильоне Кавиот. Но войти в Миражный второй раз нельзя. Даже шэну. И встал выбор – искать себе помощь здесь, в этом Поясе бесценную, или потратить это время на возвышение и потом найти доступное зелье или технику лечения уже во Втором?

Дяде Варо, парализованному в Нулевом, мог помочь здесь любой средний алхимик. Наверняка так же обстоит дело и с моими ранами. Возможно, во Втором смогут не только восстановить моё плечо, но и его ногу.

С этой мыслью вытащил из кисета кусок верёвки и принялся приматывать руку к телу. Хорошо, что могу хотя бы двигать пальцами на ней и через боль сгибать в локте. Не закрепив руку, просто не смогу пользоваться техниками движения. Ни Шагами, ни тем более Рывком, слишком уж велика их скорость, которой безвольная обуза станет только помехой.

Затем ухватился за древко Пронзателя. Меридианы отвечали мучительной саднящей болью на технику, но это не помешало, пережидая боль, за несколько применений Звёздного Клинка окончательно рассечь на части снежную пробку, что запечатала меня в этой расщелине. Темноту, разгоняемую одиноким лучом света, расчертили ещё несколько. Повторять то безумие, что вытворил, очнувшись и попытавшись разорвать почудившиеся оковы Рывком, я не собирался. Осторожно упёрся спиной в камень и выдавил снег наружу, отвоёвывая себе несколько шагов пространства. Затем повторил это, упираясь в снежную стену здоровым плечом. Не прошло и двадцати вдохов, как преграда рухнула в пропасть, а хлынувший свет на миг ослепил меня.

Тишина. Слышен лишь свист ветра. Над головой нависают низкие облака, чуть ли не спускающиеся ко мне в расщелину, кажется, если вскинуть в небо Пронзатель, то можно будет разорвать их. Беда в том, что однорукому подобное оружие больше не под силу. И оно исчезает в кисете, сменясь другим.

Перед следующим шагом я внимательно прислушался к себе и своим меридианам. Малейшая неточность в привычной технике, крошечная ошибка в количестве посланной в меридианы энергии, и я отправлюсь вслед за снегом на дно и вряд ли одной руки хватит, чтобы уцепиться и прервать падение. Пришлось даже проверить себя Шагами, отступив в расщелину и выбравшись из неё. Но ничего, кроме боли, мне не мешало. Техника послушно переносила меня на то расстояние, на которое я отмерил ей энергии.

На краю я замер на миг, решаясь.

Прыжок в пустоту, так, чтобы меня развернуло в воздухе. Поймать взглядом край обрыва наверху, под самыми тучами. Рывок. Тело замерло в крайней точке техники. Короткое падение и в ноги ударил камень скалы, в трёх шагах от пропасти.

В руке я теперь сжимал цзянь. Но он был не нужен. Уже не нужен.

Вокруг лежали лишь мёртвые тела. Десятки тел, опалённых огнём. От плащей почти ничего не осталось, ветер шевелил обгорелые лохмотья одежды. Смотреть в искажённые предсмертной болью лица не хотелось, но мне нужно было это сделать.

На ближайших телах нашлись следы мечей и техник, но все остальные погибли от огня. Ни одного знакомого лица. Как бы ни были они обезображены пламенем, но опознать ватажников я бы сумел. Это не Волки и не Тигры. Это не орденцы. Хорошая, качественная броня из кожи и стали, но ничего выдающегося. Тоже самое с оружием. Разнообразные мечи и копья без единого клейма. То, что не заинтересовало победителей.

Здесь почти не осталось снега, под ногами было огромное, в полсотни шагов шириной пятно тёмного камня. Лишь дальше он был прикрыт белым. И на нём глаз зацепился за ещё одно пятно. На этот раз синего цвета.

Путь, который я раньше преодолел бы двумя Рывками или быстрой пробежкой, сейчас занял у меня больше сотни вдохов и в конце заставил хрипеть при каждом шаге. Мне лишь казалось, что Огни Жизни почти восстановили всё сожжённое в сердечном меридиане.

Этого человека я тоже не знал. Снег вокруг него сохранил следы схватки: расколотые техниками камни, кровь, отпечатки сапог. И одежда, и броня погибшего разительно отличались от той, что носили сгоревшие люди. Дорогая, качественная, она всё равно была пробита в нескольких местах. Но мне сразу бросилась в глаза дыра на правом плече. Такая знакомая дыра, открывающая взгляду дочерна сожжённую плоть. Этот человек не сумел сбежать от вопросов Пратия. Похоже, с ним он не намеревался играть и сразу бил в полную силу, силу, о которой меня предупредила Лиора. Хотя мне всё же удалось удрать от Комтура. Пусть и не с первого раза. Если бы не призрак…

Мысль о нём заставила меня споткнуться в своих рассуждениях. Ему тоже сильно досталось в сражении, мне сейчас не на кого положиться. Ни на него, ни на Молот Монстров, ни на техники, ни на тело, которое вдруг вспомнило, что такое усталость.

А я брожу здесь безбоязненно. Неужели никто, ни орденцы, ни вот эти неизвестные люди, не оставили наблюдателя? Пратий ведь так рвался догнать меня, расспросить и забрать то, что я вынес из Миражного. Даже если я ничего об этом и не знал. Что изменилось, раз он не стал искать меня? Кто напал на орденцев и что им сказал мёртвый, лежащий у моих ног?