Пленница страсти - Николь Джордан

Наконец кучер остановился возле плантаторского дома. От здания веяло особым очарованием — каменная арка венчала вход, а в тени виднелись балконы в западно-индийском стиле, на которых росли яркие бугенвиллеи и гибискусы. Но было очевидно, что дом знавал лучшие времена — кое-где побелка осыпалась, а зеленая краска на ставнях потрескалась.

Ни конюх, ни другие слуги не вышли, чтобы встретить гостей, и когда Аврора и Перси постучали в дверь, прошло много времени, пока они наконец услышали звук шагов.

Дверь открыла девушка в простом платье из голубого муслина. В руках она держала пистолет.

Аврора удивленно уставилась на оружие, нацеленное на нее, пока Перси, выругавшись, не оттолкнул ее на безопасное расстояние.

Девушка опустила пистолет и пробормотала извинения:

— Простите. Я думала, это кто-то другой. С некоторых пор у нас возникли проблемы…

Она замолчала.

— Какие проблемы? — спросила Аврора, оправившись от удивления.

— Несколько неприятных визитов английских моряков.

Девушка скривилась, но тут же взяла себя в руки и вежливо поинтересовалась:

— Чем я могу вам помочь?

— Мы хотели бы видеть мисс Рейвен Кендрик, — ответила Аврора, хотя она уже догадалась, что это и есть Рейвен. Бунтарка и красавица, так охарактеризовал ее Николас. Эта девушка с черными как смоль волосами, ярко-голубыми глазами и пистолетом в руке определенно подходила под данное им описание.

— Мисс Кендрик — это я, — ответила Рейвен. — А вы…

— Леди Аврора… Демминг. А это мой кузен, сэр Перси Осборн. Мы здесь из-за вашего брата.

На лице Рейвен появилось испуганное выражение.

— Что вам известно о нем?

Аврора нервно сглотнула, не в силах произнести ни слова от боли, снова стиснувшей ее сердце. Она почувствовала, как Перси взял ее за руку, поддерживая.

— Я знаю, что его взяли в плен, — сказала Рейвен. — С ним все в порядке?

Увидев слезы на глазах Авроры, она побледнела.

— Он мертв?

— Боюсь… боюсь, что да.

Рейвен отвернулась, пытаясь совладать со своим горем.

Наконец она повернулась к ним лицом.

— Расскажите мне, что случилось, — прошептала она внезапно охрипшим голосом.

— Это долгая история, — тихо произнесла Аврора. — Можно нам войти?

— Да… конечно.

Сжавшись, словно ее собирались ударить, Рейвен сделала шаг в сторону, впуская их в дом.

Три дня спустя Аврора стояла на палубе двухмачтового корабля вместе с девушкой, о которой должна была теперь заботиться, и смотрела на остров Монтсеррат, который становился все меньше и меньше, пока совсем не пропал из поля зрения. Проститься с Перси оказалось гораздо тяжелее, чем она думала — с той болью, которую она носила в своем сердце, все давалось ей сложнее. Аврора знала, что ей будет очень не хватать ее кузена и Джейн.

К счастью, последние три дня прошли в приготовлениях к путешествию, и у нее не было времени, чтобы горевать. Аврора провела это время, помогая Рейвен складывать вещи. Девушка закрыла дом, попрощалась с немногочисленной прислугой и продала оставшийся скот и кобылу, к которой была очень привязана. Оказалось, и Аврора, и Рейвен были без ума от лошадей.

На протяжении этих дней Рейвен заставила себя думать только о делах. Она мало говорила о своем брате, но Аврора подозревала, что смерть Николаса стала для нее тяжелым ударом. Хотя Рейвен знала его совсем недолго, она явно успела привязаться к нему за это короткое время. Аврора подумала, что они с Перси прибыли на Монтсеррат вовремя, потому что на следующий день Рейвен собиралась отправляться на поиски брата.

Девушка была потрясена, узнав о смерти Николаса, и очень удивлена тем, что он поручил заботу о ней другому человеку. Но, прочитав его письмо, она не стала возражать, сказав, что будет рада иметь рядом такого покровителя, как леди Аврора, которая поможет ей стать частью высшего света Англии.

В глубине души Аврора восхищалась мужеством Рейвен, которая решила оставить все, к чему привыкла. Должно быть, ей было нелегко отправиться так далеко, чтобы начать новую жизнь в чужой стране с родственниками, которые недолюбливали ее и которых она никогда раньше не видела, в сопровождении единственной служанки и верного ей конюха — ирландца О'Мейли, который, видимо, считал своим долгом охранять ее.

Сейчас, стоя рядом с Авророй на палубе и глядя, как ее дом исчезает вдали, Рейвен явно старалась придать своему лицу безучастное выражение.

— Ты всю жизнь прожила на этом острове? — спросила Аврора, пытаясь развеять грусть, охватившую девушку.

— Да.

— Я понимаю, как тебе тяжело.

Лицо Рейвен исказилось, какую-то секунду она выглядела очень беззащитной и казалась моложе своих девятнадцати лет. Но девушка быстро взяла себя в руки.

— Это не имеет значения. Я делаю то, чего хотела моя мать. — Глубоко вздохнув, Рейвен отвернулась к носу корабля. — И к тому же теперь у меня нет семьи.

— У тебя есть я, — ответила Аврора.

— Я рада. — Рейвен заставила себя улыбнуться. — Я рада, что Николас нашел тебя.

Пытаясь не думать о боли, которую вызвало упоминание о нем, Аврора тоже повернулась вперед.

— В Англии ты начнешь новую жизнь. Нам обеим предстоит это сделать.

— Да.

Стиснув зубы, Рейвен взяла Аврору за руку.

Приятно удивленная мужеством девушки, Аврора устремила взгляд на бескрайнее море, раскинувшееся перед ними. Ей тоже придется оставить позади прошлое ради будущего. Будущего без Николаса.

— Новая жизнь, — прошептала она словно заклинание.

Аврора не могла уснуть. Она лежала под одеялами в своей каюте и смотрела, как первые солнечные лучи проникают через иллюминатор. Корабль, на котором они плыли, принадлежал лорду Вайклиффу, и каюта, которую она делила со своей служанкой, была довольно уютной, хоть и не очень опрятной.

Ей незачем было вставать рано. Путешествие в Англию займет семь или восемь недель при условии, что погода будет хорошей. Только вчера они отплыли с Монтсеррата. Не считая слуг, они с Рейвен были единственными пассажирами на корабле, и пока что им не удавалось найти общих тем для разговора.

В каюте было тихо, не считая еле слышного плеска волн о борт корабля и ровного дыхания служанки, которой наконец удалось уснуть — большую часть ночи ей было плохо.

Слишком тихо, с грустью подумала Аврора. Оставшись в одиночестве впервые после отплытия с Сент-Китс, она не находила себе места. Пока что ей удавалось заставить себя не думать о Николасе и не горевать о своей утрате. Но не сейчас. Теперь, в тишине, боль от потери вернулась с новой силой.