Закат Луизианы - Люциус Шепард

– Я поеду с тобой, – сказала она.

Пока они занимались любовью под сквозным узорчатым пологом из листьев и звезд, луна медленно поднималась все выше в небо, а пруд Талии превратился из затененного овала воды в сверкающий черный глаз демона, устремленный на лиственный шатер над ним и не обращающий внимания на диковинное существо на берегу, стонущее в древнем ритме. Нависая над ней с опущенной головой, Мустейн на миг представил себя тенью, отброшенной ослепительной силой, находящейся под ним; а Вайда, на мгновение придя в сознание, увидела вдруг рябую желтую луну в развилине голой ветви, похожую на магический камень, нацеленный на нее из рогатки: видение, посланное Маршем. Камень летел в нее, необычайно медленно – так, что она успела испугаться, прежде чем он ударил, не причинив боли, рассыпавшись в ней всплеском золотого света. Потом все мысли исчезли или стали такими же пронзительными, как и плотское наслаждение. На бесконечно долгое время они оба всецело сосредоточились на своих ощущениях. Они обменивались какими-то словами, но слова являлись лишь бессмысленным сотрясением воздуха. Потом душа Вайды вдруг встрепенулась, пробудилась к действительности, превратилась в горячий язык страсти, на кончике которого сосредоточились все ее острые переживания, словно жемчужная капелька прозрачной слюны, и она пропела Имя, которое произносила лишь один или два раза прежде: просто протяжные согласные и бессвязная мелодия звуков; а секундой позже Мустейн содрогнулся всем телом, выбрасывая в нее все свое существо, и бессильно упал на нее, ошеломленный и потрясенный, словно паук за мгновение до того, как любовница начнет пожирать его лапки. И они лежали так, покрытые бисеринками пота, осчастливленные тайным знанием, которое уже начинали забывать.

Ветер встряхнулся, словно мокрый пес, в кроне черного дуба и начал метаться по зарослям, заставляя бамбуковые стебли раскачиваться и сухо стучать друг о друга. Зыбь, похожая на миниатюрные океанские волны, пробежала по поверхности пруда. Мустейн и Вайда медленно оделись и пошли обратно к пикапу. Он взял у нее ключи и включил зажигание, мерно нажимая на педаль газа, чтобы установились холостые обороты. И когда Вайда приникла к нему, положив руку ему на плечи, он почувствовал сильное движение души, словно внутри у него завелся мощный двигатель.

– Думаю, нам нужно ехать сейчас же, – сказал он. – Возьми в доме все самые необходимые вещи, и мы уедем отсюда.

– А как же твоя машина? – спросила Вайда, отстраняясь от него, чтобы лучше видеть его лицо.

– Я устрою тебя в Нью-Смирне, а потом вернусь за остальными твоими вещами и за машиной.

– Но мне нужно уладить свои дела, – сказала она. – Я не могу так просто бросить все и уехать. Мы можем подождать до завтра.

Джек снова почувствовал, как некая сила, теперь похожая на мощную приливную волну, захлестывает душу.

– Ну давай же, Вайда! Сделай это для меня.

– Не могу! Даже если бы не было никаких других причин, сегодня Иоаннова Ночь. Мне нужно передать скипетр.

– К черту скипетр, – сказал он. – Давай уедем. Мы будем во Флориде завтра к вечеру.

Его настойчивость привела Вайду в раздражение.

– Мне нужно быть здесь, – твердо сказала она. – Отнесись к этому спокойно, ладно? Мы сегодня чудесно проведем ночь. Канун Иоанна – самый замечательный праздник из всех, какие отмечаются в Граале. Поверь мне на слово, тебе будет на что посмотреть.

Почувствовав тревогу, Мустейн включил передачу и повел пикап на направлению к лачуге Вайды. А потом проехал мимо.

– В чем дело? – Вайда схватилась за руль, но он оттолкнул ее руку. Она предприняла еще одну попытку, но он был сильнее. – Остановись! – потребовала она. – Остановись сейчас же!

Левое переднее колесо попало в выбоину, и Вайда ухватилась за приборную доску, чтобы не завалиться на Джека.

– Черт возьми! – Она приоткрыла дверцу. – Если ты не остановишься, я выпрыгну! Клянусь, выпрыгну!

Он неохотно притормозил и остановил пикап на обочине дороги.

– Да в чем дело? – Вайда крепко ударила кулаком Джека по плечу. – Ты что, спятил?

– Я чувствую, что мы должны уехать отсюда сейчас же, – сказал он.

– Господи боже мой! Если бы я прислушивалась ко всем своим чувствам, меня бы уже давно скрутило в бараний рог.

– Но это очень сильное чувство. Я…

Вайда не понимала, видит ли она Форму или мужчину: теперь они слились в единое целое.

Это наводило на мысль, что, возможно, ей следует прислушаться к словам Джека. С ней могла говорить Форма. Но с другой стороны, это мог быть просто мужчина, подверженный ошибкам и идущий на поводу желания. Вайда думала, что когда любовь надежно укрепится, она сумеет различать их. Но вдруг еще не время? Вдруг слова «мужчина, которого я люблю» оказались недостаточно сильными, чтобы стать магией любви? Конечно, ей следовало произнести слова признания, когда они лежали на берегу пруда. Они звучали у нее в душе. Охваченная паникой, потеряв уверенность в себе, в Джеке и вообще во всем на свете, она проговорила:

– Я люблю тебя.

Но в ту же секунду поняла, что если она не сказала этого раньше, то слова, произнесенные сейчас без всей глубины чувства, только ослабят связь между ними.

– И я тебя люблю, – сказал Джек, приведенный в недоумение испуганным выражением ее лица и странным тоном.

– Послушай! – Вайда взмахнула руками перед собой, словно раздвигая пелену тумана, повисшую между ними. – Я поеду с тобой, понятно? Тебе нечего волноваться. Но мне нужно уладить дела. Мы уедем сразу, как только все закончится. В ту же секунду! Обещаю! Хорошо?

– Ладно, – сказал он. – Но…

– Никаких «но»! – Вайда прижалась к нему и поцеловала. – Я тебя никуда не отпущу одного, понял?

Ветер внезапно стих, словно решительно отказавшись от своих намерений; и владевшее душой Мустейна чувство исчезло столь же внезапно. У него возникло ощущение, будто он потерпел поражение, когда победа была близка.

– Господи боже мой! – Вайда потрепала его по подбородку. – Ты только посмотри на свою физиономию! Можно подумать, все духи разом воззвали к тебе сию минуту. А ну-ка взбодрись, милый! Сейчас же прими беззаботный вид старого рокера. Мы едем на вечеринку.

От грунтовой дороги, приведшей Мустейна в лачугу Мадлен Леклоз, извилистое асфальтированное шоссе вело к району новостроек, где жили состоятельные горожане, и к расположенному дальше земельному участку Джо Дилла на Заливе. Коронация Владычицы Ночи, пояснила Вайда, всегда проводилась в доме самого счастливого человека в Граале, а раз Джо Дилл был самым богатым, он и считался таким счастливцем. Вайда сомневалась в критерии оценки, но признавала, что Джо Дилл устраивает вечера с небывалым размахом. По дороге она рассказывала Мустейну о прошлых празднествах, проводившихся в канун Иоанна. Она надела туфли на каблуках и элегантное зеленое шелковое платье в тонкую полоску, с низким вырезом и узкой юбкой, облегающей бедра. Если бы сейчас он увидел Вайду впервые, подумал Мустейн, у него бы глаза полезли на лоб. Сам он был в черной кожаной куртке, джинсах и белой рубашке. Слегка небрит. По мнению Вайды, он выглядел потрясающе; Форма полностью проявилась в его теле, мужчина стал воплощением Формы.