Шесть черных свечей - Дес Диллон

Но время — штука ценная, и всему приходит конец. Даже Фостеру и Аллену не удалось продлить жизнь Джеддиному «Хотпойнту» с двумя баками. Когда машина сдохла, все цветное белье из нее растеклось по полу кухни. Неминуемое случилось. Даже трудно себе представить, что можно так привязаться к машине. Джедди рыдала, когда они с Шоном ранним утром выбрасывали машину в канал. Машина побулькала, затем поплавала немного в полузатопленном состоянии так, что был виден лишь один ее угол, и наконец ушла на дно навсегда. Они пошли и купили новую «Занусси» — автомат. Уже к середине дня новая машина была подключена и пущена в ход.

Прошло несколько недель, и сестры стали замечать за Джедди кое-что, что только сестры в состоянии заметить. Как-то она слиняла. Стала не такая жизнерадостная, как всегда. Еще несколько недель миновало, и сестры увидели, что это скорее не Джедди слиняла, а ее одежда. Красные вещи уже не были такими сексуальными, а у черных появился какой-то сероватый оттенок. Но самое главное, ее белые вещи утратили присущий им цвет летних облаков. Теперь они были как у первого встречного. Пожалуй, даже хуже. Ко всему прочему от Джедди стало попахивать, и кому-то надо было поднять назревший вопрос.

Первой обо всем этом заговорила Линда, кто же еще. Линда как раз была после операции, которая превратила ее в машину, изрекающую только правду. Только Линда поступила деликатно. Она заговорила с Джедди на кухне в квартире Кэролайн, когда другие Девочки сидели в гостиной и притворялись, что не слушают.

— Джедди, — начала Линда, — все вокруг говорят, что с тех пор, как ты выкинула свой «Хотпойнт» с двумя баками, твои вещи стали уже не такие яркие, как раньше.

— О, я знаю!

— И сказать откровенно, дорогуша, от тебя и от Шона ужасно воняет!

Когда Джедди перестала рыдать, Девочки решили отправиться к ней домой и посмотреть, что там не так с ее новой «Занусси». У всех у них дома стояли стиралки-автоматы, так что ущучить неисправность им было нетрудно. Ну а пока сестры вместе, не худо также наложить заклятие на Шона, чтобы направить его сперму в верном направлении. Джедди и он уже который год старались зачать ребенка, и все впустую. Чаинки показали, что у Джедди все в порядке, но когда Старая Мэри заглянула в чашку Шона, которую Джедди тайком притащила из дома, то недовольно протянула:

— На ободке чашки ружье, но зарядов что-то не видать.

Так что у сестер появилась возможность дезодорировать Джедди, а заодно зарядить Шоново ружье. Донна упаковала колдовскую книгу, свечи и прочие принадлежности.

Придя к Джедди, сестры столпились вокруг машины и велели Джедди рассказать, как она на ней стирает.

— Я все делаю по инструкции. Кладу белье в барабан. Ставлю переключатель на нужный мне номер. Потом машина сама все стирает, отжимает, а я только вешаю белье. Во дворе или в доме над батареей, если дождик.

Сестры никак не могли понять, что здесь не так, и попросили Джедди постирать белье при них, чтобы все возможные ошибки вылезли наружу. Джедди открыла дверцу и положила в машину парочку трусов и лифчиков неопределенного цвета и степени изношенности. Затем она, как полагается, дверцу закрыла.

— Угу. Хорошо. Все правильно, — прокомментировали сестры.

Джедди повернула переключатель на нужную программу стирки и включила машину. Девочки разинули рты от удивления.

— А как насчет стирального порошка? — осведомилась Линда.

— А?

— Его надо засыпать вот в этот ящичек, — подхватила Энджи.

— В какой ящичек?

Вместо ответа Донна выдвинула отделение для стирального порошка.

— Вот в этот. Сейчас он полон воды. Я его закрою, пока нас не залило.

— А как насчет стирального порошка? — опять спросила Линда.

— Что насчет порошка?

— Когда ты его добавляешь?

— Машина же автоматическая!

— Но как ты добавляешь порошок, не открывая ящика?

— Это автоматическая машина. Ей не нужен стиральный порошок. Она все стирает сама.

Такова была причина всех Джеддиных проблем со стиркой. Маленькая коробочка «Ариэля» для автоматических машин — и все разрешилось.

А как там с заклятием? Оно тоже сработало. Может быть, дезодорированное белье сыграло здесь свою роль, только месяца через полтора Джедди объявила всем и каждому, что ее белые вещи стали белее снега, к красным вернулась сексуальность, а сама она ждет ребенка.

Девочки организовали торжественный ужин.

Очень скоро Джедди разнесло, словно кита. С лица ее теперь не сходила улыбка. Она, Шон и будущий ребенок — что еще надо в жизни?

Когда пришло время отправиться в больницу в Беллшилл, Джедди была вся на нервах. Шон не поехал с ней, так что рядом была только матушка. Роды были долгими и сложными. Всех беспокоило то, что плод не очень-то шевелился в течение последнего месяца. Джедди тужилась и стонала. Никакого обезболивания ей не делали.

Когда ребенок появился на свет, в родильной палате воцарилась тишина. Матушка приняла новорожденного из рук доктора. Ребенок был мертв. Медики перерезали пуповину и сделали все, что надо. Теперь все смотрели на Джедди.

— Это мальчик? Нет, это девочка, я знаю! — восклицала Джедди. — Мама, а на кого она похожа?

Матушка сделала докторам понятный всем знак, и те на минутку вышли из палаты. Баюкая новорожденного, матушка присела на краешек кровати. Ребенок был завернут в белый платок. В саван. Рождение и смерть в одном облачении. Джедди и матушка посмотрели друг другу в глаза. Слова были не нужны. Джедди не стала биться в истерике, она просто заплакала. Сначала из глаз у нее покатились слезы, потом она стала тихонько всхлипывать. Ей было не жалко себя, ее пронзала жалость к крошечному синему младенцу. Он так боролся все девять месяцев — и вот умер, когда наконец пришла минута триумфа. Минута света.

— Это мальчик, — произнесла матушка.

— Дай я посмотрю на него.

Матушка нагнулась, и личико новорожденного оказалось рядом с лицом Джедди. Джедди поцеловала его в лоб. С губ у нее стекали слезы и капали на кожу младенца. Матушка помнит, как у ребенка по щекам лились слезы — синие, как море в Испании, будто он оплакивал Джедди. А может, он и вправду плакал о ней, ведь с того момента на Джедди навалилась депрессия. С депрессией пришлось бороться долго-долго.

— Я хотела назвать его Дэниел, — выговорила Джедди. — Дэнни.

Она взяла своего ребенка на руки и стала укачивать. Медсестра уже хотела войти, но старенький доктор остановил ее. Они смотрели сквозь дверное стекло. Джедди укачивала новорожденного, припав губами к его лбу и стараясь согреть своим дыханием. Жизнь обволакивала смерть. Джедди уходила все дальше и дальше от реальности, матушка видела это. Не поднимаясь с кровати, Джедди с ребеночком бежала по темному волшебному лесу, а за ними гналась Смерть с большой косой. Ветки хлестали Джедди по лицу, и колени у нее подгибались, и боль делалась непереносимой. Но дело было не в этом. Телесная боль была ни при чем. Куда больнее было прижимать к груди покойное дитя. Дэниел. Дэнни. Матушка видела все это раньше, в Тяп-ляпе, когда смерть ребенка при родах была в порядке вещей. Матушкина бабка, Старая Бидди, была повитухой. Матушка присутствовала при многих рождениях и многих смертях и помнила, как при виде мертворожденных делаются пустыми глаза у женщин, девчонок еще. Такими, как прежде, эти девчонки уже никогда не станут. А те, у кого больше не будет детей, проживут свою жизнь так, будто смерть взаправду обернется для них облегчением. Освобождением. Есть сильные женщины, которые могут пережить такое. Но чтобы пережить, надо отчаянно бороться с унынием и злобой. Немногие оказались на это способны.