Беспощадные святые - Мишель Хёрд

ощущением ее кожи, поднимая их к ее твердым соскам.

Я ползу по ней, пока ее ноги не нависают над моими, а затем облизываю ее кожу от груди до подбородка. Ее вкус опьяняет, и это лишает меня остатков самообладания.

Я подношу руку к ее подбородку и, крепко сжимая, удерживаю ее на месте, пока мой рот захватывает ее, грубо и голодно, влажно и грязно.

Я прижимаю свой член к ее клитору, а затем поднимаюсь к животу, прежде чем снова опуститься вниз.

— Ах, – звук срывается с губ Хейли в мои.

Поднимая верхнюю часть своего тела, я встаю на колени и берясь за свой член, выравниваю его с ее входом. Я кладу руки ей на живот, мои пальцы впиваются в ее бока, и, встретившись с ней взглядом, я сильно толкаюсь.

Хейли задыхается, ее тело выгибается дугой, когда ее тепло плотно обволакивает меня. Мои губы приоткрываются, а затем мое тело берет верх, и я начинаю неумолимо двигаться. Звук наших шлепков смешивается со стонами, вырывающимися из Хейли.

Чем быстрее я двигаюсь и чем глубже погружаюсь, тем громче становятся ее стоны, пока я не исторгаю из нее крик.

Тело Хейли выгибается, и, опираясь на локоть, она пытается дотронуться до меня.

Я хватаю ее за руку и, поднимая ее над ее головой, полностью выхожу из нее. Прижимаясь своим телом к ее, я пристально смотрю на нее сверху вниз, пока возвращаю на место ее другую руку.

— Ты хочешь кончить?

— Боже, да, – говорит она, задыхаясь.

— Тогда держи руки там, – приказываю я.

Она быстро кивает, ее лицо раскраснелось от предвкушения удовольствия.

Продолжая удерживать ее запястья, я снова вонзаюсь в нее, и она мгновенно сжимается вокруг меня, издавая удовлетворенный крик.

Я ускоряю темп, пока врезаюсь в нее, и чувствую, как нарастает мой собственный оргазм.

Я подношу свободную руку к ее шее, и мои пальцы сжимаются вокруг ее горла. Ее пульс трепещет под моими пальцами, и, зная, что я близко, я говорю:

— Кончай, детка.

Ее тело напрягается под моим. Ее мышцы дрожат и напрягаются все сильнее с каждым толчком моего члена. Я держу неумолимый темп. Ее стоны становятся громче и продолжительнее, а затем они сменяются моим именем, когда она кричит и начинает биться в конвульсиях.

Ее бедра вращаются, когда она насаживает свою киску на мой член.

Удовольствие пробегает молнией по моему позвоночнику, и я толкаюсь в нее, пока мой собственный оргазм не прижимает мое тело к ее. Мой член дергается, и мне кажется, что мои яйца пытаются проникнуть в нее. Моя задница сжимается, и подергивания переходят в короткие, быстрые толчки, пока я не теряю силы от пульсирующего во мне экстаза.

Проходит мгновение, прежде чем я могу поднять голову, и я разжимаю пальцы вокруг ее горла, когда отпускаю. Вид отпечатка, который я оставил на ее коже, заставляет меня осыпать поцелуями ее шею, а затем мне удается спросить:

— Ты в порядке?

Подняв голову, я наблюдаю, как на ее лице расцветает широкая улыбка, когда она кивает.

— Черт возьми, да, я более чем в порядке, – слова вырываются с придыханием.

У меня нет ни малейшего намерения выходить из нее, и я лениво начинаю тереться своим тазом о ее.

Отпуская ее руки, я обхватываю ее лицо обеими руками, а затем запечатлеваю нежный поцелуй на ее губах. Медленно я углубляю его, просто желая попробовать ее на вкус, пока снова не буду готов кончить.

Между поцелуями Хейли спрашивает:

— Могу я пошевелить руками?

Я киваю, и первое, к чему прикасаются ее руки, – это звезды на моих ключицах.

— Означают ли эти татуировки что-нибудь, или ты просто сделал их, потому что они тебе понравились?

Я кладу свои предплечья по обе стороны от ее головы и смотрю на нее сверху вниз.

Восьмиконечные звезды означают, что я высокопоставленный преступник. За каждое убийство на моей правой руке набита слеза, а двуглавый орел олицетворяет силу и справедливость.

— Они мне просто понравились, – вру я.

Я должен сказать ей правду, пока она обнажена подо мной и не может убежать.

Все еще… Я ничего не говорю.

Вместо этого я накрываю ее рот своим и целую ее до тех пор, пока не убеждаюсь, что она не думает ни о каких других вопросах, которые можно было бы задать.

Мой член снова твердеет, и, выйдя из Хейли, я хватаю ее за бедра и переворачиваю на живот. Я поднимаю ее задницу в воздух, а затем снова погружаюсь в тепло ее киски.

Схватив ее за руки, я завожу их ей за спину и крепко сжимаю ее запястья своей правой рукой. Удерживая Хейли на месте, я жестко беру ее.

Она приглушает свои крики, прижимаясь к кровати, и это заставляет меня прорычать:

— Я хочу слышать каждый издаваемый тобой звук.

Она поворачивает голову, волосы беспорядочно падают ей на лицо, ее губы широко раскрыты, когда она задыхается при каждом толчке.

Не в силах удержаться, я шлепаю ее по левой ягодице, и это заставляет ее крепче сжаться вокруг моего члена.

— Горячо, – выдыхает она, не в силах выдавить из себя ничего больше.

Я снова шлепаю ее по заднице, на этот раз толкаясь в нее, и это делает проникновение в нее намного приятнее.

— Снова, – стонет она, снова прижимаясь ко мне своей попкой.

Вместо того, чтобы дать ей то, что она хочет, я отпускаю ее запястья и тяну вверх, пока ее спина не оказывается на одном уровне с моей грудью. Обхватив правой рукой ее грудь, я прижимаю ее к себе, обхватываю спереди и шлепаю по ее киске.

Она издает долгий стон, когда мой рот находит ее пульс, и я посасываю ее кожу, мои толчки замедляются, пока я не погружаюсь сильно и глубоко в нее. Я наслаждаюсь каждым дюймом ее внутренних стенок, поглаживающих мой член, а затем зажимаю ее клитор между указательным и большим пальцами и начинаю массировать его

Обеими руками она хватает меня за предплечье, и ее ногти впиваются в мою кожу. Ее тело напрягается от моей хватки.

— Кончай, Хейли, – ворчу я, мое собственное дыхание вырывается из легких.

Она качает головой, пряди ее волос прилипают к коже.

— Не могу.

— Можешь. – Я отпускаю ее и переворачиваю на спину. Наклоняясь над ней, пока наши тела не соприкасаются от груди до