Мы - одна бригада - Владимир Колычев

– Ну и как тебе Лика? Клево с ней в постели, да?

– Не твое дело! – жестко отрезал Рома.

– Ну как же не мое. Девчонка-то моя. Нехорошо девчонок у друзей уводить.

– Во-первых, ты мне не друг. А во-вторых, Лика на тебя больше не работает.

– Это кто так решил?

– Я.

– А кто ты такой, чтобы что-то решать?

– Сейчас я тебе челюсть сломаю, тогда ты все поймешь.

Трусливый Рома решил сбавить тон.

– Кто тебе сказал, что Лика на меня работала? – спросил он.

– Она мне сказала.

– А я тебе что-нибудь про нее говорил? Говорил, что она работает на меня?

– Нет, – пожал плечами Валентин.

– А мы же с тобой компаньоны. У нас друг от друга не может быть секретов. И поверь, если бы Лика работала на меня, ты бы узнал об этом первым. Но я тебе ничего про нее не говорил. А знаешь почему? Да потому что это я на нее работал, а не она на меня. Ты думаешь, мы как с ней познакомились? Я ее за жалкий червонец в одной кафешке снял, понял? Она потом у меня в ногах валялась – умоляла, чтобы я ей иностранца подогнал. Ну я и пошел ей на встречу... Что, не веришь?

Валентин прекрасно знал, что Рома из себя представляет. Знал, как он умеет переворачивать события. Поэтому не верил ни единому его слову.

– В том-то и дело, что я тебе не верю, – пренебрежительно усмехнулся он.

– А напрасно, брат, напрасно. Эта Лика еще та штучка... Ты знаешь, почему мы с Наташкой заснули? Ее работа... Знаешь, чем она занималась до того, как я ее подобрал? Клиентов своих дешевых клофелином давила, чтобы потом до нитки ободрать...

– Врешь ты все!

– Не веришь... Ничего, она еще себя покажет...

– Поживем – увидим.

– Не, ну ты в натуре, твердолобый... Ты что, с ней жить собираешься?

– Не собираюсь. Я уже живу с ней. И у нас с ней все серьезно...

– Та-ак, понятно. И как же вы с ней жить собираетесь?

– А так и собираемся. Чем, скажи, мы хуже тебя?

– Ты что, сам фарцевать будешь?

– А почему бы и нет?

– Не потянешь ты, – цокнул Рома. – Молодой ты еще. Слишком молодой. Не потянется к тебе клиент...

– Ну кто-то не потянется, а кто-то потянется. Нам с Ликой много не надо. На жизнь да на квартиру...

– И на передачки в тюрьму.

– Это если менты заметут, да. Тебя ж не замели.

– Ну так то ж я, а то вы... Тебя за сводничество посадят, а Лику твою за валюту. Или она деревянными будет брать?

– Козел ты. И мысли у тебя козлиные!.. Лика завязала с прошлым, понял?..

– Ты меня козлом назвал, – угрожающе прошипел Рома.

– Ну и что? – презрительно глянул на него Валентин.

– А то, что за козла ответить придется!

– Ты меня больше не пугай, ладно? А то со страху в штаны могу навалить, еще салон тебе испорчу...

Рома пытался испепелить его взглядом. Но ему явно не хватало силы. Зато Валентин обладал крепким внутренним стержнем. И его жесткий насмешливый взгляд загнал Рому в угол. Но тот все равно не сдавался.

– Вилли, ты еще молод и глуп, и не видал больших... э-э, неприятностей. Выбрось дурь из головы, да. Ну перепихнулся с бабой, так что, жениться на ней теперь?

– И женюсь.

– Она же проститутка!

– Это уже в прошлом. К тому же ты ее такой сделал. И не тебе о ней в таком тоне говорить, понял?.. Короче, мы с тобой больше дел не имеем, так что оставь нас в покое. Я, считай, тебя предал. Зачем тебе такой партнер, то бишь вышибала? Найдешь себе другого... А Лика вообще не обязана на тебя работать. Так что, будь добр, оставь ее в покое, а то придется разориться на зубной протез для тебя...

Рома молча смотрел на него. И как бы удивленно.

– А ты не простой, Вилли, очень не простой. Это кто на тебя так повлиял, Лика?

– Да нет, ты. Как говорится, с кем поведешься... Знаешь, я в самом деле стал уверенней в себе. Может, благодаря тебе?

– Вот именно, благодаря мне. Я человека из тебя сделал, а ты платишь мне черной неблагодарностью...

– Из Лики ты тоже человека сделал?

– Конечно, а кто в этом сомневается? Кем она была и кем стала...

– Проституткой она стала. Но это уже в прошлом.

– Нет, проститутка – это клеймо на всю жизнь. Ты сейчас кочевряжишься, в любовь играешь. А рано или поздно ты вспомнишь, кем была Лика до тебя. Эта мысль будет тебя угнетать. И в конце концов ты ее бросишь. Куда она вернется? А на панель и вернется...

– Не вернется. Потому что я ее не брошу, в этом ты можешь не сомневаться... Ну что, разговор закончен? А то некогда мне...

– Нет, – покачал головой Рома. – Разговор наш только начался. Хотя, в принципе, можно его и закончить. Если ты отвалишь от Лики.

– Что, рабыню потерял, жаба душит?

– При чем здесь рабыня, не рабыня. Может, у меня чувство к ней.

– Чего?!.. Ну ты меня и насмешил... Чувство у тебя к ней. А какого ж хрена ты ее под чужих мужиков подкладывал?

– Ну так это всего лишь бизнес. Она спала с клиентами, получала за это деньги. Но меня при этом не предавала. А сейчас предала...

– И это тебя заело?

– Заело не заело, но Лика должна быть со мной...

– Она должна быть с тобой, чтобы обслуживать твоих клиентов, так? А ты будешь ее за это любить, у тебя же чувство.

– Может быть.

– Я не отдам тебе Лику. Хотя бы потому что ты извращенец, Рома. Ты ненормальный. Тебя вообще от общества изолировать надо...

– Смотри, как бы тебя самого не изолировали.

– Это ты о чем?

– Да о том, что от сумы и тюрьмы не зарекайся.

– Рома, ты меня уже достал. Все, поговорили и хватит. Лики не видать тебе как своих ушей. И это мое последнее слово.

Валентин вышел из машины и громко хлопнул дверью. Если Рома от него не отвяжется, то в следующий раз он хлопнет его кулаком по голове. Валентин не считал себя злым и агрессивным, но за свою Лику он готов был перегрызть глотку любому.

Рома исчез с его жизненного горизонта. Валентин стал забывать о нем, Лика тоже выбросила его из головы.

Но каким бы ни был этот жук, без него Валентин был как без рук. Ему становилось не по себе всякий раз, когда он думал, что ему придется работать самостоятельно. Может, потому он и не спешил выходить на охоту за иностранцами.

Зато Лика развернула бурную деятельность. Она с утра до вечера как угорелая носилась по Москве, узнавала, где и в каком магазине выбросили в открытую продажу дефицитный товар. Она выстаивала огромную очередь, с горем пополам покупала фирменную вещь. Если позволяло время, она становилась в очередь заново, потому как больше одного комплекта на руки не выдавали.