Преступления в детской - Эйлет Уолдман

Я проехала по Тихоокеанскому шоссе, вырулила на автостраду Санта-Моника и уперлась в неприступную стену из машин. Поскольку двадцатиминутная поездка растянулась на целый час и даже больше, у меня было достаточно времени, чтобы обдумать свои действия за последние дни. Мне явно по силам расследовать убийство Абигайль. Более того, это, пожалуй, необходимо сделать. Встреча с Одри Хетэвей все изменила. Я неожиданно столкнулась с тем, что должна была понять с самого начала. Это ведь не история из книжек про Нэнси Дрю,[23]а настоящая трагедия из реальной жизни. Смерть Абигайль — не повод отвлечься для скучающей домохозяйки, а самая ужасная вещь, какая может случиться с девочкой-подростком. Как я посмела даже пытаться вести «расследование»? Как самонадеянно — думать, что я достаточно компетентна, чтобы раскрыть это преступление! Кем я себя возомнила: бегала по городу, допрашивала нянек, скандалила с президентами киностудий, являлась на похороны без приглашения? Мне было ужасно стыдно за бесцеремонное вторжение в дом этой несчастной девочки, да еще с троянским конем в виде лазаньи со шпинатом и фетой.

Подъезжая к дому, я уже твердо решила забыть о своих детективных достижениях. Я собиралась оставить это тем, кто действительно знает, что делает — то есть, полиции. Войдя в дом, я сгребла свою малышку в охапку и обняла так сильно, как могла. Пока Руби протестовала, извиваясь и завывая, я вдохнула щенячий запах ее волос и мысленно пообещала, что никогда не оставлю ее, как Абигайль свою дочь. Моей девочке никогда не придется настолько сильно нуждаться в материнской заботе, чтобы рыдать в объятиях чужого человека.

Я поцеловала Питера в щеку и хотела сообщить ему о своем решении бросить расследование, но тут он протянул мне клочок бумаги со следующим посланием:

«Звонила Лили. Сказала: „Золотая жила“. Перезвони как можно скорее».

— Когда она звонила? — спросила я.

— Две минуты назад.

Мне нужно было хотя бы узнать, что она там раскопала. Я позвонила и попала на автоответчик.

— Лили, ты там? Это Джулиет. Возьми трубку. Я знаю, ты там, Питер передал, что ты только что звонила. Возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку, возьми трубку!

Ко мне присоединилась Руби — она танцевала по комнате и вопила: «Возьми тлубку!»

Наш номер песни и пляски прервал сердитый голос Лили:

— Ладно, я слушаю. Ради всего святого, замолчите!

— Привет.

— И тебе привет. Слушай, ты мне должна по гроб жизни. Это был самый ужасный обед в мире. Эта баба притащила с собой фотоаппарат и все время просила официантов снять нас вместе. Она наснимала на целый альбом еще до десерта.

— Прости, что заставила тебя пройти через это, — сказала я со смехом.

— Ерунда. Но я узнала для тебя кое-какие слухи.

— Отлично! — сказала я и тут же вспомнила о своем решении. — Хотя я вроде как решила перестать в это лезть.

— Что?! — она определенно разозлилась. — Ты хочешь сказать, что я зря вытерпела два часа подлизываний Гермы Ванг? Я так не думаю, подруга.

— Прости. Понимаешь, я встретила дочь Абигайль Хетэвей. Ей на самом деле очень плохо, и я почувствовала себя виноватой из-за всех этих игр в Агату Кристи. Я должна оставить это копам, разве нет?

— Послушай. Я думаю, что ты этой девочке одолжение делаешь. Ты ведь можешь найти убийцу ее матери! Твой гражданский долг — сделать все возможное, чтобы помочь раскрыть это убийство. Даже больше, ты ведь сама заварила эту кашу, вот и расхлебывай теперь. По крайней мере, послушай, что у меня есть. Ты ведь всегда можешь позвонить в полицию и передать им эти сведения.

— Думаю, ты права. И потом, я умираю от любопытства! Ужасно хочу узнать, что Ванг тебе сказала. Не могу поверить, что она действительно рассказывала! Разве она не давала что-то вроде клятвы о неразглашении? Неужели у этой женщины нет никакой морали?

— Очевидно, нет. Правда, она не сообщила мне какие-то совсем личные сведения и даже не подтвердила прямо, что Абигайль Хетэвей к ней ходила.

— А что именно она тебе сказала?

— Что у нее была клиентка по имени Абигайль, никаких фамилий. В основном, Ванг общалась с ней, но некоторые вопросы разбирали всем семейством. Ты была права, у Абигайль и Дэниела — тоже без фамилии — были проблемы, и, если верить Ванг, серьезные. Она не сказала, какие именно, но сообщила, что дело шло к разводу.

— Я знала, знала!

— Это еще не все. По-видимому, она несколько раз видела и дочь. Там тоже не все в порядке.

— Я тоже так решила. Я сегодня заглянула к Абигайль домой и обнаружила там Одри, ее дочь, совсем одну. Ее мать только умерла, а отчим даже не думает побыть с ней вместе.

— Ужасно.

— Ага. Ванг не намекала, как у Одри с отчимом? Может, он к ней приставал или еще что?

— Она не говорила. Сказала только, что они все друг с другом не ладили, и это куда серьезнее, чем обычные семейные проблемы и переходный возраст.

— Лили, ты превзошла себя. Это все ужасно интересно. Я не уверена, что здесь есть мотив для убийства, но это определенно выставляет страдающего вдовца в несколько ином свете. Я с первого взгляда поняла, что он мерзкий тип, а мои первые впечатления всегда оправдываются.

— Знаешь, что я больше всего в тебе люблю, Шерлок?

— Что, Ватсон?

— Твой скромный характер.

— А разве я не скромная?

Я поблагодарила Лили за потраченное время, пообещала вскоре с ней встретиться и повесила трубку.

— Что я слышу? — сказал Питер. — Бросаешь работу частного детектива?

— Не знаю, — вздохнула я. — Думаю, да. Когда я встретилась с Одри, дочкой Абигайль, я почувствовала себя ужасно виноватой. Бедняжка рыдала у меня на груди.

— Черт возьми. Я слышал, что ты говорила Лили об отчиме. Кажется, он просто гад ползучий.

— Безусловно, — согласилась я.

Мы с Питером и Руби сыграли в «Горки и лестницы».[24]Я играла рассеянно, все время пытаясь решить, что делать с информацией, полученной от Лили. Всякий раз, когда я попадала на ворующего печенье мальчика или рисующую на стене девочку и нужно было спустить свою фишку по горке на проигрышную позицию, мне казалось, будто кто-то пытается что-то мне сообщить. В конце концов я решила, что единственный приемлемый вариант — сообщить обо всем полиции и остановиться. Пусть детектив Карсвэлл делает свою работу.

Как всегда, проиграв Руби (Питер финишировал третьим с большим отрывом), я позвонила детективу. Каким-то чудесным образом мне удалось застать его на месте.

— Детектив Карсвэлл? Это Джулиет Эпплбаум. Если помните, мы говорили с вами о деле Хетэвей.