Минский. Бойня у телепорта - Миф Базаров

ещё это постоянные сражения и тренировка для магического источника.

Анатолий задумался, уставившись на кости, оставшиеся на тарелке от съеденных свиных рулек.

— Антон, а ты же будешь с собой магов брать? — спросил он, покосившись на мои сабли.

— Буду, — ответил я.

Гаврилов посмотрел куда-то на потолок трактира, задумавшись.

— Везучий ты, как, впрочем, и твои друзья, — наконец ответил он и почти залпом осушил кружку.

— Тебя я тоже считаю своим другом, — сказал я.

— Жаль только, твоё везение на меня не передалось.

— Почему ты так думаешь?

— Старшего брата сегодня потерял, — Анатолий зачерпнул из ведра очередную кружку, — магию сегодня потерял, да ещё в какой момент. Когда предстояло сражаться. Подвёл всех. От меня сегодня толку было ноль, — он ещё раз припал к кружке, наполовину осушив её.

Такими темпами через полчаса он уже будет валяться под столом.

— Ничего, магия вернётся, — поспешил я успокоить Толика.

Гаврилов провёл над кружкой ладонью, и пена в напитке исчезла.

— Она уже начала возвращаться, — сказал он. — Медик заверил, что ещё день или два, и я буду в норме.

— Ну вот видишь, — подбодрил его я.

Анатолий уставился сквозь меня. Наверно, сейчас опять вспоминает о брате.

— Брат мне никогда не давал возможность выбирать. Он всегда знал, что будет правильно и верно. И так я прожил всю свою жизнь, а теперь я один. И ведь никто теперь не подскажет, что делать и как поступить.

— Почему никто, а как же друзья?

— У меня только один, — Толик посмотрел на Витю, спорящего о чём-то с Ванькой.

— Ты не прав, у тебя их больше, — я протянул правую руку Толику. — Если понадобится помощь, всегда обращайся ко мне. Друзья для этого и нужны, чтобы помогать.

— Спасибо, — Гаврилов крепко сжал мою ладонь.

«Егор, а давай здесь посидим. Может, кто из охотников придёт, так расспросим про колонии. Нам же завтра туда идти», — предложил Антон в моей голове.

«Сплетни? Ты в колониях их ещё наслушаешься. Что-то я тебя не узнаю, раньше всегда был за то, чтобы новый трофей снять, а сейчас что случилось?»

«Егор, у нас впереди серьёзная дорога, не стоит свои силы тратить на посещение заведения Глафирии Петровны».

«Погоди-погоди, Антон, ты же там был. Точно. И, судя по памяти, не раз».

«Был, но тебе не стоит».

«Так-так, я, похоже, знаю. Ты уже начал скучать по Дарье?».

«Нет», — уж больно быстро ответил в моей голове Антон.

«Ну вот и замечательно, значит, идём в бордель», — я улыбнулся своему внутреннему диалогу с реципиентом.

— Ребята! — Виктор встал из-за стола, покачиваясь. — Похоже, нам пора.

Он опрокинул ведро, которое оказалось уже пустым.

— Пойдёмте к Глаше, — подтвердил своё желание Иван.

Семён же молча сидел с осоловевшим взглядом.

— Семён, тебя ждёт самая горячая цыпочка этого города, а ты тут киснешь. А ну встать, салага! — вдруг завопил Виктор на Семёна, ударив того по плечу.

Дровосек по-прежнему сидел с отсутсвующим видом. Виктор предпринял ещё одну попытку растормошить Семёна. Тот машинально отмахнулся от Виктора, как от надоедливой мухи, зарядив поручику прямо в челюсть.

Борзых упал у соседнего стола, затем уселся на зад и уставился на нас, растерянно хлопая глазами. Витя пошевелил нижней челюстью туда-сюда, поводил языком по щекам. Протянул ко рту правую ладонь и выплюнул три белых зуба.

Я на миг протрезвел. Впрочем, я уверен, как и все за нашим столом.

Потом Витька улыбнулся. Все увидели, что спереди у него не хватает зубов.

— Семён! — крикнул Борзых. — Ну ты и чертяка!

Вдруг земля у нас под ногами содрогнулась. С потолка посыпалась пыль, копившаяся между потолочными брёвнами десятилетиями. За барной стойкой упало несколько бутылок со спиртным. Встревоженные посетители поспешили к выходу из заведения.

На улице была уже ночь. Горели фонари. Всё же Чусовой был дверью из нашего мира в колонии, поэтому денег на город не жалели.

Людей на улице становилось всё больше и больше. Я огляделся. Этот сильный толчок наделал немало разрушений. Это ещё ночью не всё видно. Что же будет утром? Некоторые деревья попадали, как, впрочем, и фонари, освещающие дорогу. В некоторых окнах не хватало стёкол.

— Что случилось? — слышалось тут и там. Толпа непонимающих происходящего людей сама собой стягивалась к центральному проспекту имени Петра Великого.

«Антон, что вообще произошло?» — поинтересовался я, надеясь, что острый слух внутреннего попутчика сможет внести какую-то ясность.

Антон молчал, игнорируя мои вопросы. А толпа народа всё разрасталась и разрасталась.

Вскоре появились военные и медики. Они двигались к большому зданию в центре города. Это был вход в старую шахту, где на глубине в несколько сотен метров находился телепорт.

— Что здесь происходит? — спросил я, остановив ближайшего человека в штатском, выбегающего из здания.

— Т-т-телепорт взорвали, — заикаясь пробубнил напуганный мужчина, тут же отмахнулся от меня и побежал дальше.

Глава 10

Второй час ночи. Город Чусовой.

Я стоял с друзьями на центральном проспекте. Чусовой рос просто какими-то нереальными темпами, превратившись из небольшого провинциального городка в монстра, по размерам уже опередившего ближайших крупных соседей — Пермь и Екатеринбург.

Центральная часть города за последние сто лет перестраивалась уже дважды: расширялись улицы, простые деревянные дома сначала сменили небольшие из кирпича, сейчас же весь центр был застроен доходными домами по пять-семь этажей минимум.

Улицы ночью освещали многочисленные фонари, как и витрины магазинов, занимающие первые этажи почти всех домов в центре. Большинство из них работало круглосуточно, а всё из-за телепорта. Он здесь был для всех гарантом спокойной, стабильной жизни.

Не было бы телепорта, не было бы процветания у города и его граждан.

Поэтому ничего удивительного, что сильное сотрясение в центральной части города так взбудоражило народ.

Люди на улицах сокрушались и роптали, не понимая, что делать.

Не знаю, как так получилось, возможно, повлиял свежий воздух, а, может, новость, что буквально пятнадцать минут назад взорвали единственный в Российской империи телепорт, но голова прояснилась не только у меня, но и у всех моих друзей. Хотя за Семёном ещё замечалась лёгкая растерянность.

— Не понимаю, почему все так взбеленились? — недоумевал Семён.

— А ты бы не расстроился, если на кону была твоя жизнь? — возмутился Виктор.

— Жизнь?

— У